Вера Калмыкова - Как начать разбираться в архитектуре

Фламандский натюрморт отличался от голландского. Если жители Фландрии упивались видом натюрмортов-«лавок», приглашавших к шумному рыночному торгу, к выбору продуктов, одной из самых демократичных процедур в мире (неслучайно герой этих картин всегда принадлежит к простому сословию!), то голландцы предпочитали «тихую жизнь».

В европейском искусстве XVII–XVIII веков можно говорить о нескольких устойчивых типах натюрморта помимо «stilleven» и фламандских «рынков» (в испанской традиции утвердилось название «бодегон» от «харчевня, трактир»). Первый, разумеется, – цветы и фрукты. Второй – натюрморты с дичью, охотничьи, очень близкие к мясным лавкам. Третий – музыкальные инструменты. Этот тип восходит к композициям «ангельской музыки» и во многом схож с четвертым, получившим название «vanitas» (от слов Екклезиаста: «Vanitas vanitatum et omnia vanitas», или «Суета сует и все – суета»). Это композиции, посвященные теме бренности человеческого существования и тщеты земных амбиций. К «vanitas» примыкает также так называемый «ученый натюрморт» (композиции с изображением черепа в Голландии назывались «doodshoofd»), а к нему, в свою очередь, пронк-натюрморт (от голландского «pronken» – «показывать», «выставлять», «проявлять»). Пронк-натюрморты служили для того, чтобы показать обстановку жизни коллекционера, ученого, художника. Девятый тип – обманки, или тромплеи (от французского trompe-l’oeil – «оптическая иллюзия), на которых предметы написаны так, что выглядят настоящими (в Голландии эта разновидность носила название «bedriegerje»).

Почти любой натюрморт – это аллегория или «послание», «сообщение», в котором «словами» служат изображенные вещи. Становясь знаком, предмет обретал глубинный смысл и передавал больше информации, чем содержит его обычный облик: часы скажут о времени жизни, белая гвоздика – о непорочной душе, смятая льняная салфетка – о человеке, только что закончившем трапезу.

Работы «малых голландцев», создателей очаровательных бытовых сцен, в которых жизнь не только тиха, но и проста, лишена даже намека на драму – искусство аристократическое, хотя создавалось оно для буржуа: его главная тема – уединение, сосредоточенность, замкнутость частной жизни, отдельного существования. Интерьеры, пейзажи, жанровые сценки – все проникнуто парадоксальным ощущением стабильности изменчивого мира.

Тишина в голландской бюргерской живописи – ответ на вызов, брошенный временем.

Вот так революционеры! Вот так революционное искусство!.. Но ведь цель каждой революции, по самому большому счету, это и есть тихая жизнь частного человека. Что ж, голландская свою задачу выполнила.

Еще одна страна, которую ожидало в XVII столетии глобальное потрясение, это Англия. В результате Английской революции в 1649 году был казнен король Карл I Стюарт. Сорок лет спустя, после тяжелых социальных и политических конфликтов, на трон взошел Вильгельм III Оранский, имевший также титул Штатгальтера Нидерландов. Ужасные потрясения имели неожиданное следствие: в Англии начался оригинальный художественный процесс. До этого момента аристократы и интеллектуалы довольствовались тем, что исходило из Европы. Теперь же постепенно начала формироваться национальная школа.

Первое имя, которое следует назвать, это Кристофер Рен (1632–1723). Он является одним из авторов проекта грандиозного собора святого Павла в Лондоне. Одним из – потому что на возведении купола настоял король Карл II, правивший страной после реставрации монархии Стюартов. Именно потому, что он не оставил законного наследника, и взошел на престол Вильгельм Оранский.

В плане собор святого Петра представляет собой трехнефную базилику с трансептом и куполом над средостением. Но его внешний вид, рассмотренный в целом, позволяет отнести грандиозное здание если не прямо к стилистике барокко, то хотя бы к его мироощущению. Внешние колоннады портиков, колоннада, окружающая барабан купола, галереи – все это настолько роскошно, что ассоциации с ренессансной философией строительства меркнут и увядают.

Рен – чудо работоспособности. Он спроектировал столько зданий, сколько никто до него, и принял непосредственное участие в возведении большинства своих детищ.

На английскую архитектуру XVII–XVIII веков оказало огромное влияние творчество Андреа Палладио, одного из ренессансных исследователей зодчества Древнего Рима и теоретиков архитектуры. Его имя упоминалось выше, но поговорить о нем стоит именно сейчас, поскольку в родной Италии сделанное им теряется среди прочих архитектурных шедевров. Да и Виченца, город, в котором Палладио преимущественно реализовывал свои идеи, не самый значительный среди прочих…

О Палладио Петр Вайль сказал, что его манера – архитектурное эсперанто, пунктир цивилизации . Стиль Палладио – это не барокко и не классицизм, о котором разговор впереди. Это явление так и называется – палладианство. Часто, говоря, что здание построено в стилистике классицизма, мы имеем в виду палладианство.

Палладио стал первым в истории автором типовых проектов (в той мере, в какой этот современный термин применим к XVI веку) масштабных, величественных зданий. И хотя, будучи ренессансным мыслителем и последователем Витрувия, Палладио был уверен, что следует природе, на деле его градостроительная идея двигалась не к природе , а от нее . Подразумевалось, что мир природы, непонятный, странный, непредсказуемый, значительно дальше от человека, чем город, созданный по законам разума. В природе нет прямых линий. Нет разумно организованной симметрии… Собственно, к такому пониманию исподволь подходил и весь Ренессанс в целом, проповедовавший следование натуре, но все более и более поддававшийся обаянию рационализма.

В 1545–1549 годах Палладио перестроил старое здание XIII века в Виченце, теперь оно и называется Базилика Палладио. Здесь, собственно, он и применил впервые то, что впоследствии стало визитной карточкой его стиля: трансформировал ордерную систему таким образом, чтобы она не только организовывала внешний вид и особенно фасад здания, но и касалась бы внутренней планировки. Конструктивного единства фасада и интерьера в нашем понимании, конечно, он не достиг. Но сделал по этому пути величественный шаг.

Зодчий работал в Венеции, и там ему удалось частично перестроить здание церкви Сан-Пьетро ди Кастелло, спроектировать фасад церкви Сан-Франческо делла Винья, частично возвести собор Сан-Джорджо Маджоре, который после его смерти закончил его ученик Винченцо Скамоцци. Работал Палладио и в области дворцовой архитектуры, и над общественными зданиями.

Бережно храня идейное наследие античного теоретика архитектуры I века до н. э. Витрувия, Палладио воплотил в своей зодческой практике принципы, сформулированные древним римлянином. Наверное, Витрувия удовлетворили бы палаццо Кьерикати, Тьене (1550–1551) или Изеппо да Порто (1552) в Виченце, равно как и улица этого города, ныне носящая имя Палладио. Витрувий настаивал на необходимости строить большое здание с внутренним двором ( атриумом), иногда по четырем сторонам окруженным колоннадой ( перистиль). Палладио использовал этот принцип и для внутренней планировки: композиционный центр его интерьеров – большой центральный зал, в плане тяготеющий к квадрату, по его сторонам располагается последовательность – анфилада– залов поменьше. Колонны и колоннады естественны в палладианстве, ни один фасад не обходится без них. Но вот что, вероятно, привело бы Витрувия в восторг – это театр Олимпико в Виченце (1580–1585, достроен Скамоцци). Интерьер соответствовал внешнему виду: так, ассоциации с античностью вызывала роспись потолка, изображавшая небесный свод.