Дэниел Левитин - Счастливое старение. Рекомендации нейробиолога о том, как жить долго и хорошо

Мой собственный опыт игры на музыкальных инструментах показывает, что ремоделирование может происходить в любом возрасте. Иногда во время концертов мои друзья-музыканты вызывают меня на сцену для исполнения одной-двух композиций, и я играю на той гитаре, какую мне дадут. Все инструменты разные, поэтому я обычно сталкиваюсь с такими параметрами, к которым не привык, – разная высота ладов, расстояние между струнами, натяжение струн и толщина грифа. Иногда мне дают акустическую гитару, после того как я несколько месяцев играл на электрической. Адаптация происходит практически мгновенно. Мозг музыканта содержит абстрактную репрезентацию того, как должен работать его инструмент и как с ним должны взаимодействовать его пальцы, и вносит коррективы. Еще более тонкая адаптация произошла, когда однажды я сломал ноготь среднего пальца правой руки, которой перебираю струны. Я просто «сказал себе», что этот палец вышел из строя, и делал двумя соседними все то, что обычно делает этот палец. На такую подстройку мне понадобилось не более пяти минут – вот вам и пример нейропластичности. По признанию великой пианистки Мари Кодама, ей часто приходится менять хорошо отрепетированную постановку пальцев уже во время концерта, в зависимости от фортепиано или акустики зала [159]. Таким образом, хотя схемы движения пальцев сохраняются в памяти, абстрактное представление о них, по всей видимости, тоже заносится туда, и к нему можно получить доступ.

Нечто подобное наверняка происходило с вами в повседневной жизни, а вы даже не знали, что это такое возвышенное явление, как нейропластичность или адаптация мозга, – например, в случае вождения арендованного автомобиля, использования ручки другой толщины, приготовления пищи на чьей-то кухне, застегивания новой рубашки, слушания речи человека с незнакомым акцентом. Даже когда вы выполняете самые простые действия, скажем пьете кофе из новой чашки не с таким весом или размером ручки, как вы привыкли, ваш мозг подстраивается. Все это примеры адаптивной нейропластичности.

Нейропластичность присуща нам до самой смерти, но, как и реакция, она замедляется, а степень, в которой может происходить ремоделирование мозга, с возрастом уменьшается. Обнадеживает то, что ранее освоенные моторные навыки хорошо сохраняются минимум до 60 лет, а у многих даже после восьмидесяти. Музыкант Глен Кэмпбелл – наглядный пример. В возрасте 76 лет он уже страдал от болезни Альцгеймера в серьезной форме, у него наступила дезориентация, и он не был способен заботиться о себе, но все еще исполнял сложные произведения, которые знал более 45 лет. Его случай подчеркивает тот факт, что особые последовательности двигательных актов внедрены в память настолько глубоко, что болезнь их не затрагивает. Другие сходят с правильного пути – Кэмпбелл порой забывал, где его дом, и не мог вернуться обратно. Одна из самых эффективных защитных мер против старения – это освоение и поддержание того или иного навыка, пока вы еще молоды. Еще один правильный шаг в этом направлении – изучать что-то новое в преклонном возрасте.

Впрочем, эффективность освоения новых двигательных навыков с возрастом снижается. Конечно, мы можем учиться до 90 лет и более, но обучение требует большей концентрации внимания и больше времени. Люди преклонного возраста способны научиться пользоваться компьютерами и мобильными телефонами, но они делают гораздо больше ошибок при учебе и не запоминают новую информацию на такой долгий срок, как молодые люди. Это уже стало привычной темой для разговоров между бабушками, дедушками и их внуками [160]. Пожилые люди дольше привыкают к новым очкам, новой обуви или маршруту передвижения, измененному из-за дорожных работ; кроме того, им требуется больше времени, чтобы снова привыкнуть к прежнему порядку вещей. Дело не в том, что они делают все медленнее, а в том, что они медленнее приспосабливаются к новому. Если вы считаете, что существует корреляция между таким положением вещей и склонностью людей преклонного возраста к консерватизму в политическом плане (стремиться к тому, чтобы все оставалось как есть), возможно, вы правы.

Органы чувств формируются в утробе матери раньше всего, но, к сожалению, и изнашиваются быстрее других наших способностей, о чем свидетельствует пример пожилых людей. Половина взрослых старше 55 лет носит очки [161]; только каждый шестой американец с потерей слуха носит слуховой аппарат [162], а у тех пожилых, кто не делает этого, повышается риск госпитализации [163]. К счастью, нейропластичность предоставляет в наше распоряжение способы компенсации при снижении качества сенсорной информации. Благодаря этому свойству тело может рассказать нам об окружающем мире, а это зависит от того, каким образом и насколько эффективно органы чувств воспринимают информацию. Для осмысления благополучного старения очень важно понимать, как работает и развивается восприятие.

Английский философ Джон Локк предложил задачу, которую сейчас называют проблемой Локка. Попытайтесь представить себе запах, которого никогда не ощущали, или описать новый вкус тому, кто с ним еще не сталкивался. Идея Локка заключалась в следующем: все, что известно нам об окружающем мире, мы познаем через органы чувств. Впрочем, ученый не был человеком одной идеи. Он первым предположил, что ощущение собственного «я» проистекает из непрерывной осознанности. Именно он первым написал о важности отделения церкви от государства – и эту идею Александр Гамильтон и другие отцы-основатели включили впоследствии в Конституцию США.

Проблема Локка делает чувственное восприятие центральным элементом понимания того, как обрабатывается информация в мозге. Его наблюдение изменило наши представления о знаниях – о том, что это такое и как мы их обретаем. Как мозг переходит из явно неразвитого состояния в состояние, больше напоминающее мозг взрослого человека? Больше всего на этот процесс влияет информация, поступающая из внешнего мира. Мозг учится функционировать в полной мере благодаря взаимодействию с окружающей средой. Без этого он никогда не стал бы подобным мозгу взрослого человека, так и не реализовал бы весь свой потенциал. Это касается как животных, так и людей, а также детей и взрослых всех возрастных категорий. Взаимодействие с внешним миром играет тут решающую роль . Специалисты по робототехнике и искусственному интеллекту на горьком опыте убедились: какими бы быстродействующими ни были их центральные процессоры и алгоритмы обработки информации, самое большое препятствие на пути к обретению способностей, подобных способностям человека, – это отсутствие сенсорной информации, а также интегрирования данных, поступающих по всем искусственным каналам восприятия.