Алексей Берков - Лошадь как Искусство. Часть 1

Имеет ли значение размер мозга? Для каких-то конкретных функций скорее статистически. Если взглянуть на эволюцию, то размер увеличивался, а вместе с ним, усложнялись и орудия труда, культура, общества. Но это имеет значение только на больших интервалах, когда вместе с объемом, меняется и количество нейронов в разных областях, их состав, связи и даже химия. Что же касается конкретных особей, то мозг гения может быть как большим, так и маленьким. Но если в первом случае его возможностей может хватить на многое, то в последнем, гениальный ученый или музыкант будет рассеянным, костноязычным или вздорным, потому что у него не хватает нейронов в областях, ответственных за социальное поведение. Мало кому повезло родиться с большим мозгом, и он может сочетать в себе множество талантов. Поэтому гораздо важнее не общий объем, а размер и развитость конкретных полей и их взаимодействие. Есть еще один интересный момент: как мы знаем, интеллект, как потенциал, наследуется примерно на 60—65%, и хотя сами способности напрямую не наследуются, и в целом интеллект может передаться от любого из родителей как способность к решению разнообразных задач. Причем, полиморфизм может затронуть совсем не ту сферу, что выражена у его родителей, например, у физиков может родиться талантливый музыкант. Как метко замечено в фильме «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона»: «Когда гениальность в крови, она принимает самые причудливые формы».

Как мы помним, крупные структуры подчиняют себе мелкие. Например, если у человека сильно разросшаяся лимбическая система, выбрасывающая в мозг такой нейромедиатор, как норадреналин, еще и в комплекте с тестостероном, такая особь будет стремиться со всеми бороться, всех подавлять, выживать любой ценой, а философские рассуждения или научные данные будут навевать на него скуку. Любая мягкость для него выглядит как слабость, а рассуждения пустым сотрясением воздуха. Человек с развитыми ассоциативными долями, напротив, будет смотреть на такую личность, как на примитивного грубияна, не способного оценить тонкость чувств, изящество игры или изощренность в методе обучения.

Разумеется, упорство, желание учиться и тяжкий труд способны развить те самые нейронные связи, сильно повысить кровоток и достичь больших результатов. Но до определенных пределов. Просто то, что будет даваться легко одному, от другого потребует колоссальных усилий. И, наоборот, в другой области он явно будет на высоте.

Временами у некоторых людей встречаются «ничейные» поля, то есть не относящиеся вообще к какой-либо функции, и тогда они могут примкнуть к какой-либо близлежащей структуре, усиливая ее довольно ощутимым образом.

Некоторое внимание стоит уделить областям между полями, которые не относятся конкретно к ним, но могут быть «захвачены» при интенсивном обучении. Они называются лимфотропные адаптации. У животных они довольно обширные, и это позволяет приспосабливаться к новым условиям. Именно эти области помогают животным менять свое поведение, иногда на прямо противоположное от рождения. А вот у человека они очень узкие, у нас почти нет «свободных» зон. В процессе эволюции наши предки, интенсивно использовавшие мозг, постарались, и теперь лимфотропные адаптации сразу становятся частью полей неокртекса, давая нам преимущество в их использовании почти с самого рождения, а животным для этого приходится долго и тяжело учиться.

Поскольку мозг – биологический объект, он подчиняется биологическим законам. Один из них – постоянные изменения: обновление клеток, выстраивание новых связей, разрушение старых. Собственно, в этом и состоит биологический аспект творчества. Когда вы или лошадь до чего-то додумываетесь, это значит, что в область, которая активно использовалась, подавалось более активное питание, и связи между нейронами в ней начинают более активно строиться или перестраиваться. Но так как на это нужно время, то и решение приходит не так быстро. Если вы заставили лошадь что-то сделать, то в процессе задействованы совсем другие области, которые отвечают за боль, страх, неуверенность и т. д. этот эмоциональный фон неизбежно примешается к решению. В отличие от того, которое лошадь приняла сама. Поэтому решение, принятое самостоятельно – самое ценное!

В последнее время все более популярным стало изучение мозга с помощью аппаратов фМРТ. Они дают красивые и наглядные картинки работающего мозга, но к сожалению, разрешение их настолько низко, что улавливают они лишь изменения кровотока. С определением активности нейронов с помощью кровотока существуют две проблемы. Первая заключается в том, что сосуды подходят напрямую не ко всем нейронам, расстояние между кровеносными сосудами около 100 микрон, в то время как размер нейрона в среднем около 1 микрона. Таким образом питание нейронов осуществляется через клетки глии диффузным способом. Вторая – в том, что кровоток в мозге настолько индивидуален, что полученные данные дают лишь весьма приблизительные представления. Вместе с тем, они вполне укладываются в предлагаемую теорию, которая весьма удобна для объяснения некоторых особенностей мышления, которые мы наблюдаем эмпирически. Речь идет о предположении, что мозг не просто использует сочетания полей Бродмана, но также задействует более крупные их соединения – сети. Особенно когда дело касается взаимодействия «молчащих» ассоциативных полей неокортекса и лимбической системы. В 2001 году американский невролог Маркус Райхл опубликовал данные об обнаруженном им эффекте, суть которого заключается в том, что ряд участков мозга человека активно работают в отсутствии внешних раздражителей. Мало того, именно в это время и наблюдается их большая активность, которая не снижается, а наоборот повышается во время сна. Когда же мозг получает очередную задачу из внешнего мира, и приступает к ее решению, у него активизируются последовательно еще две устойчивые «сети». Первую обнаруженную сеть Райхл назвал «дефолт-системой мозга» ( default mode network, или brain default network) , а две остальные «системой выявления значимости» и «центральной исполнительской сетью», соответственно.

В некоторых работах дефолт-система называется «сетью пассивного режима работы мозга», потому что исследователи наблюдали ее активную работу, только когда человек отдыхал, но последние наблюдения указывают на то, что она активно участвует и в принятии решений. Дефолт-система включает в себя: часть префронтальной коры (вентромедиальный и дорсомедиальный участки лобных долей), латеральную теменную кору, кору задней части поясной извилины, предклинья и энторинальную кору.