С. Трушников - Решения Федерального Верховного суда Германии по гражданским делам в 2021 г. 35–42

13 bb) при этом не имеет значения вопрос, затрагивает ли публикация защищаемую абсолютным образом интимную жизнь истца (об этом ср. решение Сената ФВС Германии от 25 октября 2011 – VI ZR 332/09, NJW 2012, 767 Rn. 10 ff.; BVerfG, NJW 2009, 3357Rn. 25 f.). В силу близости к интимной сфере истца в любом случае будет предполагаться вторжение во внутреннюю область его частной жизни.

14 (a) гарантируемое согласно ч. 1 ст. 1, ч. 1 ст. 2, Основного закона Германии, ч. 1 ст. 8 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод(далее – ЕКПЧ) право на уважение частной жизни (ср. решение Сената ФВС Германии от 10 ноября 2020 – VI ZR 62/17, AfP 2021, 32 Rn. 15;

решение Сената ФВС Германии от 26 ноября 2019 – VI ZR 12/19, AfP 2020, 149 Rn. 13) принадлежит каждому лицу в сфере автономного построения своей собственной жизни, когда такое лицо развивает и воспринимает свою индивидуальность с исключением влияния других лиц. Сюда же относится право быть самим собой, принадлежать самому себе и исключать вмешательство других лиц. Охрана частной сферы определяется как содержательным, так и пространственным образом. В частности, данное право охватывает случаи, которые в силу их информационного содержания обычно квалифицируются в качестве «частных», например, когда их публичное обсуждение или демонстрация считаются непристойными, их огласка неприятна либо вызывает негативную реакцию в окружающей среде (ср. решение Сената ФВС Германии от 10 ноября 2020 – VI ZR 62/17, AfP 2021, 32 Rn. 15, mwN). Нет сомнений, что к таким случаям можно отнести информацию о частоте сексуальных контактов конкретной пары. Когда читателю в обжалуемой статье сообщается полное имя и фамилия истца, у которого столь мало сексуальных контактов с его партнершей С.К., то происходит вторжение в частную сферу истца.

15 (b) иной вывод по настоящему спору не следует из того обстоятельства, что С.К. как сожитель истца сама раскрыла воспроизведенную в статье информацию о взаимоотношениях и сексуальной жизни.

16 В правоприменительной практике признается, что охрана частной сферы от раскрытия в публичной среде отсутствует, когда заинтересованное лицо выражает согласие на доступ общественности к определенной, обычно выступающей в качестве частной, информации. Ожидание лица, что обстоятельства его жизни или поведение должны быть представлены общественности лишь в ограниченном объеме или вообще изъяты, должно быть выражено непротиворечиво и вне привязки к конкретной ситуации (ср. решение Сената ФВС Германии от 10 ноября 2020 – VI ZR 62/17, AfP 2021, 32 Rn. 19, mwN). Стоит упомянуть, что в особых случаях, когда речь идет, например, о супруге, партнере, несовершеннолетнем лице, представителе, уполномоченном лице или конклюдентном согласии, раскрытие информации другим лицом может быть приравнено к раскрытию информации самим заинтересованным лицом (ср. решение Сената ФВС Германии от 12 июня 2018 – VI ZR 284/17, NJW 2018, 3509 Rn. 16; решение Сената ФВС Германии от 29 ноября 2016 – VI ZR 382/15, NJW 2017, 1550 Rn. 13; BVerfG, NJW 2006, 3406, 3408, juris Rn. 33). Однако согласно установленным обстоятельствам дела, не оспоренным в возражении на кассационную жалобу, истец самостоятельно никогда не заявлял, что его как партнера С.К. касается «штиль в сексе», а равно С.К. не указывала на истца во взаимосвязи с ее высказываниями о редких сексуальных контактах. Иной вывод не следует лишь из-за того, что истец – из чего исходил суд апелляционной инстанции – согласился с высказываниями С.К., которые составляли основу публикации, а в его среде и без указания фамилии было бы очевидно, что он выступает в качестве партнера или «мужчины» С. К. Как раз из высказываний С.К. не вытекает раскрытие с ее стороны перед общественностью того, кто является ее партнером в находящемся в «штиле в сексе». То же самое касается того обстоятельства, что на веб-сайте Википедии в момент публикации можно было обнаружить истца в качестве партнера С. К. Вывод о нацеленности соответствующей информации ответчика на частную сферу истца не отменяется лишь потому, что читатель статьи ответчика после определенного поиска в сети Интернет мог самостоятельно прийти к выводу, о том что в случае с партнером С.К. по находящемуся в «штиле сексу» речь может идти об истце.

17 c) совершенное вторжение в частную сферу истца является также противоправным. Интерес в защите прав истца преобладает над правом на свободу слова ответчика, гарантируемом ч. 1 ст. 5 Основного закона Германии и ч. 1 ст. 10 ЕКПЧ.

18 aa) в силу особенностей личных прав в качестве рамочных их пределы действия не являются абсолютными. Поэтому по общему правилу всегда должно быть произведено соотношение противоположных друг другу охраняемых интересов, при котором должны быть учтены особые обстоятельства. При этом в основу толкования должны быть положены основные права и гарантии согласно ЕКПЧ. Вмешательство в личные права признается противоправным, когда охраняемый интерес заинтересованного лица превалирует над охраняемым интересом другой стороны (устоявшаяся судебная практика, ср. решение Сената ФВС Германии от 29 июня 2021 – VI ZR 52/18, NJW 2021, 3130 Rn. 24; решение Сената ФВС Германии от 29 июня – VI ZR 10/18, WM 2021, 1534 Rn. 24; решение Сената ФВС Германии от 10 ноября 2020 – VI ZR 62/17, AfP 2021, 32 Rn. 21; решение Сената ФВС Германии от 17 декабря 2013 – VI ZR 211/12, BGHZ 199, 237 Rn. 22; jeweils mwN).

19 bb) поэтому по настоящему спору необходимо соотнести интерес истца в защите его личных прав, гарантируемых ч. 1 ст. 2, ч. 1 ст. 1 Основного закона Германии, ч. 1 ст. 8 ЕКПЧ, с правом ответчика на свободу слова, закрепленному ч. 1 ст. 5 Основного закона Германии и ч. 1 ст. 10 ЕКПЧ. Если публикация затрагивает частную сферу, решающее значение будет иметь то обстоятельство, обосновывает ли такое вторжение правомочный интерес общественности в информировании (ср. решение Сената ФВС Германии от 10 ноября 2020 – VI ZR 62/17, AfP 2021, 32 Rn. 22; решение Сената ФВС Германии от 29 ноября 2016 – VI ZR 382/15, NJW 2017, 1550 Rn. 16; BVerfG, BVerfGE 99, 185, 196 f.). Для этого определяющим является то обстоятельство, разрешается ли в каждом конкретном случае самым серьезным и предметным образом тот или иной вопрос с тем, чтобы удовлетворить потребность публики в информации и тем самым способствовать формированию общественного мнения или удовлетворяется лишь любопытство читателей к частным делам известных лиц (см. решение Сената ФВС Германии от 10 ноября 2020 – VI ZR 62/17, AfP 2021, 32 Rn. 23; решение Сената ФВС Германии от 12 июня 2018 – VI ZR 284/17, NJW 2018, 3509 Rn. 21; jeweils mwN). Чем больше информационная значимость для общественности, тем более важным должен быть охраняемый интерес лица, о котором сообщается, чтобы он превалировал над интересом общественности. И, наоборот, защита личности заинтересованного лица становится тем существеннее, чем информация обладает меньшей значимостью для общественности (ср. решение Сената ФВС Германии от 10 ноября 2020 – VI ZR 62/17, AfP 2021, 32 Rn. 23; решение Сената ФВС Германии от 26 октября 2010 – VI ZR 230/08, BGHZ 187, 200 Rn. 10; решение Сената ФВС Германии от 9 декабря 2003 – VI ZR 373/02, NJW 2004, 762, 764, juris Rn. 22; jeweils mwN). При проверке вопроса о наличии и степени вклада публикации в формирование общественного мнения, то есть обладания им информационной значимостью, опять же имеет значение, какую роль играет лицо для общественности. Неизвестное для общественности лицо вправе притязать на особую охрану своей личной жизни в отличие от известного лица (ср. решение Сената ФВС Германии от 10 ноября 2020 – VI ZR 62/17, AfP 2021, 32 Rn. 24; решение Сената ФВС Германии от 9 апреля 2019 – VI ZR 533/16, NJW-RR 2019, 1134 Rn. 14; EGMR, AfP 2016, 413 Rn. 84; NJW 2012, 1053 Rn. 110). Кроме того, по общему правилу проводится различие между публикацией о фактах, которая вносит вклад в дискуссию в демократическом обществе, например, о выполнении политиками своих служебных функций, и публикациями о подробностях частной жизни лиц, которые подобные задачи не выполняют (см. решение Сената ФВС Германии от 10 ноября 2020 – VI ZR 62/17, AfP 2021, 32 Rn. 24; EGMR, NJW 2012, 1053 Rn. 110; NJW 2010, 751 Rn. 47; NJW 2004, 2647 Tz. 63).