Александр Гордон - Историки железного века
- Название:Историки железного века
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:978-5-98712-849-7
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Гордон - Историки железного века краткое содержание
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Историки железного века - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
В общем дискутанты требовали от докладчика поставить точку над i. Собственно Моносов принципиально был близок к докладчику и уже высказывал сходные мысли.
«Режим якобинской диктатуры, – писал Моносов, – не умел обслуживать интересов крупной буржуазии… Этот режим, поскольку он задерживал переход от феодализма к буржуазному способу производства, был реакционен. Он не отвечал потребностям объективного экономического развития» [60] Колоколкин В., Моносов С. Что такое термидор. М., 1928. С. 65. Брошюра, в которой доводы оппозиции о «русском термидоре» опровергались противопоставлением ситуаций в революционной Франции и Советском Союзе, была издана издательством «Московский рабочий» тиражом в 45 тыс. экз. и носила научно-популярный характер. Этим и определялось соавторство историка Моносова и журналиста Колоколкина.
. С той же «экономической точки зрения» Моносов подчеркивал роль якобинского утопизма в падении диктатуры: «Все попытки мелкобуржуазных якобинцев создать царство мелкобуржуазного равенства были утопией – колесо экономического развития повернуть назад было невозможно. Попранная экономика мстила за себя, в этом и заключался смысл событий девятого термидора» [61] Моносов С.М. Очерки по истории якобинского клуба. Харьков, 1925. С. 76. (2 изд. – 1928 г.).
. При такой позиции Термидор оказывался «частью революционного процесса» и даже «моментом обновления революции» [62] Кондратьева Т.С . Указ соч. С. 145.
. Следовательно, у Моносова официальная установка о контрреволюционности переворота была еще более сомнительной.
Можно ли считать, что, прослушав доклад Фридлянда, его коллеги почувствовали необходимость более четкого самоопределения по отношению к «традиционной концепции», догмату о контрреволюционности термидорианского переворота? Возникла деликатная ситуация, и, похоже, сам докладчик по реакции коллег почувствовал, что увлекся. В стенограмме есть ссылки на разговоры в кулуарах, Фридлянд вынужден был дать разъяснения перед началом дискуссии, которые Моносов расценил как «второй доклад». Докладчик с негодованием отверг эту оценку, как и ссылку на то, что отреагировал на критику в «кулуарах», но упорная работа над подготовкой стенограмм доклада и заключительного слова (делающая их почти нечитаемыми) говорит сама себя. Замечательны и пояснения: «Я не хотел сказать, что… в реакционной утопии части якобинцев во главе с Робеспьером не было ничего революционного. Революционная часть была выполнена до весны 1794 г.» [63] АРАН. Ф. 350. Оп. 2. Д. 355. Л. 5.
.
Фридлянд не собирался отступать, он был действительно упрямым, как отмечала Г.И. Серебрякова. Но мыслил достаточно гибко, предложив аудитории несколько альтернативных оценок: термидорианский переворот ( первая ) был действительно прогрессивным «с точки зрения капитализма» [64] ИМ. 1928. Т. 7. С. 191.
, хотя ( вторая ) «с точки зрения широких масс это было торжеством контрреволюции». Дальше Фридлянд высказал еще сугубо личную («нашу») точку зрения. Исходя из того, что пролетариат выразил свою позицию лишь выступлением «равных», по этой точке зрения ( третья ), «не 9 термидора, а день казни Бабёфа является кульминационным пунктом Великой революции конца XVIII в.» [65] ИМ. 1928. Т. 7. С. 188.
.
Пожалуй, наиболее симптоматичным ходом докладчика был очевидный отрыв политики от экономики. Фридлянд обвинил своих коллег в недооценке последней, в чрезмерном политизации проблемы, что и привело к отрицанию экономической прогрессивности поражения Робеспьера, между тем оно открывало дорогу «созданию индустриального государства и наилучших условий для капиталистического накопления». Политическую прогрессивность якобинской власти Фридлянд не решился отрицать.
Впрочем, и здесь докладчик не был оригинальным. В брошюре Колоколкина и Моносова экономико-политическая дихотомия выявлялась совершенно недвусмысленно: «Будучи революционерами в области политической, спасая и довершая до конца буржуазную революцию, якобинцы в экономической области могли выдвигать только реакционные проекты». И наоборот – «термидорианская буржуазия», «хищническая, спекулятивная, алчная», «политически реакционная», «представляла из себя авангард прогрессивного класса» [66] Колоколкин В., Моносов С. Указ соч. С. 60.
. Похоже, этот дуализм сделался уже среди историков-марксистов общим местом, и рецензент брошюры отмечал «совершенную бесспорность» вывода [67] См.: ИМ. 1928. Т. 8. С. 210. Рецензент скрылся под инициалами «А.М., возможно, А.И. Молок.
.
Именно отправляясь от политики, ниспровергатель вскоре совершил резкий разворот в сторону «традиции». «Марксистское положение о том, что мелкобуржуазная эгалитарная утопия Робеспьера – Сен-Жюста потерпела поражение 9–10 термидора в борьбе с подлинно-буржуазной программой контрреволюции, нередко толкуют как победу “прогрессивной” Директории над “реакционными” якобинцами» [68] См.: Эрдэ Д.И. Указ. соч. С. 4.
, – писал Фридлянд в предисловии к книге Эрдэ. Пришлось теперь, спустя всего три года (1928–1931), доказывать предпочтительность «мелкобуржуазного утопизма» перед буржуазной «подлинностью», а для этого вернуться на «орбиту террора, борьбы за власть и т. д. и т. п.», за пребывание в рамках которой он критиковал своих оппонентов в докладе 1928 г. [69] ИМ. 1928. Т. 7. С. 205.
.
Однако, вернувшись на орбиту канонической политизации, Фридлянд все-таки сформулировал положение, которое было известным отходом от традиционно-классовой оценки якобинизма. «Капиталистическое общество может развиваться и в обстановке полной демократии, – утверждал Фридлянд, – а не только цензового избирательного права и белого террора. С этой точки зрения (еще одной. – А.Г. ) торжество якобинизма и его демократической республики не было бы торжеством реакции над прогрессом, а было бы подлинной победой демократии над строем “нуворишей” и режимом белого террора» [70] Эрдэ Д.И. Указ. соч. С. 4.
. Итак, при реакционности (экономической) диктатуры доказывалась прогрессивность якобинской «демократической республики». Видимо, как и у Фрейберг [71] Сделав упор на борьбе «бешеных» за введение в действие Конституции 1793 г., ученица Лукина Наталия Павловна Фрейберг доказывала, что в рамках провозглашенной этим актом политической демократии «нарождающемуся пролетариату было бы бесспорно легче выковывать свое социалистическое оружие» ( Фрейберг Н.П. Декрет 19 вандемьера и борьба Бешеных за конституцию 1793 года // ИМ. Т. 6. 1927. С. 172–174). Об этом интересном исследователе и оригинальном представителе направления «историков-марксистов» см.: Гавриличев В.А . Из истории изучения в СССР Великой французской революции: Наталия Павловна Фрейберг // Европа в новое и новейшее время. М., 1966). Умерла в 1933 г. (по свидетельству Далина, отравившись грибами). Есть некролог Группы по истории эпохи промышленного капитализма и довоенного империализма Московского института философии, литературы и истории (МИФЛИ), где она работала доцентом (ИМ. 1933. № 5. С. 208. – Режим доступа: www.diary.ru/~vive-liberta/ p167847222.htm).
, Конституция 24 июня 1793 г. виделась путем к «полной демократии» капиталистического развития!
Интервал:
Закладка: