Текелински - Действительность. Том 1

Смотря в природу, в действительность, мы, не осознавая того всюду занимаемся вивисекцией. Мы фатально необходимо расчленяем всё, что попадается на нашем пути. Мы ищем родственное, чтобы расширить свою «семью» и изолируем далёкое . Мы создаём для себя друзей и врагов. Мы отчерчиваем границы и высаживаем за возведённым забором, свой огород. И это заложенное в нас генетически стремление, отражается на всех наших отношениях к окружающему миру. Когда мы ищем на других планетах жизнь, мы на самом деле ищем формы близкие нам по своим внутренним и внешним характеристикам. Мы ищем некую упорядоченность близкую нашей системности. Формы, идентичные нам по общим критериям нашей действительности, по метаболизму в самом широком смысле слова. Мы ищем существ, пусть отдалённо, но всё же напоминающих нам нас самих. В бескрайнем космосе Вселенной, мы как всегда и всюду ищем родственников. И здесь, как следствие нашей генетической предрасположенности, благодаря развившейся в нашем разуме «ганглии фантазии», мы стремимся к «идеализированному», в ущерб «реалистичного». Мы ищем иные формы жизни исходя из нашего догматического представления о жизни и не жизни. Наш разум во власти устоявшихся закрепившихся стереотипов и не в состоянии видеть и мыслить иначе. На самом деле искать иные формы жизни за пределами нашей планеты, это всё равно, что искать другие огурцы или помидоры в соседнем огороде. И по большому счёту, нет никакой нужды этого делать. Ибо Вселенная хоть и безгранична, но однородна, – в ней нет и быть не может ничего, что не было бы уже на нашей обетованной планете. И на самом деле все иные формы жизни, которые мы могли бы встретить в чужих мирах, – находятся вокруг нас. Но мы упорно не желаем этого замечать. Мы представляем жизнь, исходя их собственных догматических и архаических критериев, лишь как нечто антропогенно-одушевлённое, нечто органистически-формативное, лишь как нечто системообразующее в критериях нашего представления в строгой последовательности собственных оценок. Ведь мы, даже представляя себе инопланетянина, по большей части представляем его в виде гуманоида. Какой грубый эгоизм и извращённый антропоморфизм! Это воззрение и представление в наших общих правилах, в рамках параболы нашего осмысления, в некотором роде сродни тому приданию Богу – человеческого тела, общей человеческой формы, и главное – его формы мышления. О как наивно до сих пор человечество!

Наше понимание живого находится в узких рамках нашего восприятия и осмысления. Но ведь на самом деле глупо считать появление так называемой жизни, чудесным феноменальным образом. Появление её, как чего-то выходящего из общего явления природы, чего-то противоречащего всеобщей необходимости вещей, общего возникновения и разрушения форм, общего для всего сущего перехода материи из одного состояния в другое.

Даже наша Вселенная, возникнув когда-то из «Великой пустоты», из «инфлантонного поля», сохраняет в себе генетику пустоты, её идеальной сбалансированности, её абсолютной гармонии. Обладая так же и генетикой действительного , – «генетикой нарушения», необходимо воплощающегося в маятниковую и волновую динамику бытия, с её разбалансированностью и упорядоченностью, одновременно. Где общий «диссонанс Вселенной», (воплощающийся в материю), стремится к своему «консонансу», к стагнации, к кризису, после которого всё должно необходимо вернуться к «абсолютному балансу», к изначальной точке отсчёта. Так живёт Вселенная. Так живёт всё, что она включает в себя. Закончив свой цикл, Вселенная необходимо вернётся в своё лоно для того чтобы возникнуть опять. И так бесконечное число раз. И это – «число раз», существуют лишь в нашем разуме, в его хронометрическом, упорядоченном пространственно-временном континууме познавания. Ибо для «пустоты» не существует критериев ни времени, ни пространства, ни последовательности, ни расстояний. А значит ни количества, ни качества, ни объёма, ни в конце концов динамики, с её скоростями.

Упрощённо говоря наш организм, физически состоит примерно из шестидесяти триллионов клеток, соединённых между собой коллагеном, который в свою очередь состоит из атомов кислорода. Эта коллагенная основа обеспечивает существование ткани как таковой. Ткани, в сути своей имеющей свою существенность лишь благодаря этому сцеплению. Эта ткань воплощает собой некую объединяемость на биологическом уровне, обеспечивающую морфокинезность структуры. Без этой объединяемости, существовали бы лишь отдельные эукариоты. Так возникает нечто пространственно-объёмное, нечто формативное и существенное. Так возникают – системы. Без сложенности, и стремления к слаженности, не существовало бы сложных систем, неких единиц более совершенного уровня. (С точки зрения и в оценках существующих догм). Каждый отдельный эукариот, представляет собой, некую простую систему, единицу своего уровня, и в совокупности с другими эукариотами, уже представляет систему, как некую единицу следующего уровня . Систему, в которой впервые возникает и начинает развиваться власть. Власть, как необходимое условие пребывания сложных систем. Ведь никто же не станет спорить с тем, что человек, его тело, существует только благодаря власти разума. И эта парадигма распространяется и воплощается во всех иных плоскостях пребывания человека. Ведь всякая политическая система только копирует биологическую. И как бы ни старались люди привести её к иной форме, провозглашая волю толпы, и насаждая демократические принципы, никакая система не может существовать без власти, причём власти диктатной. Люди, объединяясь, создают тем самым, некую единицу социального мира бытия, где царствуют те же законы природы, что присущи всякой системе мира.

В сущности, каждая наша клетка, каждый элементарный «эукариот», простейший организм появившийся миллиарды лет назад, является сложной системой своего уровня. И наше совершенство, совершенство человека как системы, по большому счёту, глубоко субъективно. Это совершенство, вопрос лишь нашего осмысления, – веры нашего разума в собственную власть и благодаря этой власти, в собственные возможности. Веры, целиком и полностью зиждущейся на оценках и доминантах собственного воззрения. Мы уверенны, что в результате объединения простых единиц, образуется более сложная, мощная, а значит, более выживаемая единица. Единица, способная более эффективно противостоять внешним воздействиям, которые всегда стремятся её распылить, – уничтожить. Мы наивно полагаем, что главная причина стремления к объединению, стремления к усложнению, и выстраиванию сложной системы, (если построить обратную логическую цепь), заключается в стремлении к сохранению, к выживанию. То есть, здесь проявляется инстинкт самосохранения простейшей формы, стремящейся к объединению с подобными, и воплощению в сложенные единицы, обещающие более эффективное противостояние внешнему натиску природы. Но на самом деле главной причиной, доминирующим мотивом здесь служит не столько стремление к сохранению, к выживаемости, сколько повсеместное, существующее на всех без исключения уровнях, неудержимое стремление к власти. Власти, в которой воплощается самая последняя из всех целей живого, и не живого. Власти само утверждающейся и само удовлетворяющейся, – вершиной всех возможных стремлений. Так образуются и существуют бесчисленные «кланы» всех уровней и уголков мироздания, как так называемых живых, так и не живых его областей. Так возникают и формируются «кланы», как феноменальных, так и трансцендентальных сфер осознанности.