Владимир Филиппов - Русь против половцев

Они были воспитаны на рассказах о победах русского оружия над хозяевами степей, страшными печенегами, на былинах, повествующих как о реальных героях, так и вымышленных. Для них богатыри князя Владимира были почти что реальностью. И все они служили службу ратную и доблестно обороняли свои границы, от врага, приходящего из широкой и бескрайней кажущейся бесконечной, как время, степи. Именно там, на безграничных степных просторах каждый раз зарождался новый враг, куда опаснее предыдущего. Как только один ослабевал, так тут же ему на смену, пожирая предшественника, появлялся другой во всей грозе своей буйной силы. Ничего нового в этом не было. А тот ли, другой ли степняк – какая разница?

Печенегов уже не стало, их сменили торки, но и они оказались для Руси не настолько опасны. Объединив свои войска, Ярославичи нанесли им серьёзное поражение, от которого те уже не в силах были оправиться.

Следом за ними, гоня с насиженных мест униженных русскими князьями торков, явились половцы. В 1055 году они заключили с младшим из троих братьев, Всеволодом Ярославичем, княжившим в Переяславле, мирный договор. Сейчас им было не до Руси, они только обживали заветные завоёванные территории, поэтому на первое время им самим нужен был мир. Мир нужен был и русскому князю. Договорились быстро. Ударили по рукам. Половецким ханом Блушем было дано слово, что он собирается жить в мире и дружбе с русским князем Всеволодом. Случилось это в 1060 году.

Так был закреплён первый мирный договор между русским князем и ордой.

Однако половцы всегда были хорошими союзниками, но плохими соседями. Тем более слово, данное одним ханом русскому князю, было пустым звуком для другого половецкого хана, а потому мир продержался недолго. Спустя всего лишь год, зимой 1061 г. орда хана Сокала, наплевав на мирные договоры, нарушила границы всё того же Переяславского княжества, прорвав оборонительное кольцо из земляных валов и палисадов, сооружённых ещё при Владимире Великом.

Обычно степняки выжидали, когда князь с дружиной покидал свои владения, и только тогда нападали. В этот раз всё случилось иначе. Половецкий хан Сокал был настолько уверен в силе своей Орды, что отважно вторгся в русские пределы, не дожидаясь отъезда Всеволода.

Всеволод Ярославич на тот момент уже взрослый степенный муж. Ему около тридцати лет. Характер имел не воинственный, казался более мягким и покладистым, чем остальные братья, за что и получил в народе прозвище – Миролюбивый. Был князь незлобливым, добрым, можно сказать, любезным, предпочитал проводить время среди монахов за учёной или неторопливой богословской беседой. Отец любил его «более всех сынов своих и, всегда держав при себе, обучал и страху Божию наставлял». Женат был Всеволод на дочери византийского императора Константина Мономаха. Воинские утехи его почти не интересовали. Он считался человеком образованным, знал пять языков и, в отличие от своих старших братьев, не был подвержен пьянству и похоти. Князь всегда прислушивался к советам доверенных людей, но, может быть, именно в силу этих самых качеств Всеволод постоянно попадал под чьё-либо влияние и находился в центре какого-либо конфликта. К тому же он, как и другие дети Ярослава Мудрого, перенял у отца склонность к интригам и заговорам. Эту науку он точно усвоил на отлично. Медленно пробираясь к отчему престолу, к верховной единоличной власти, он не брезговал никакими методами. Все шло в ход, от дерзко сплетённой интриги до умело подготовленного убийства. Деньги, подкуп, клятвы, уступки, всевозможные ухищрения и увёртки, договоры о дружбе – все возможные варианты использовал Всеволод в достижении цели, даже если порой это переходило в бесчестие и бесстыдство. Одним словом, благородства души он не имел. По характеристике, данной князю Н.М. Карамзиным, «Всеволод любил мир и видел беспрестанное кровопролитие».

Но так уж повелось в те седые времена, что князь лично отвечал за мир, покой и благополучие своих подданных, за крепость границ, за суровый отпор. На сей раз Всеволод Ярославич со своими обязанностями не справился.

Половецкий хан Сокал был смел, как волк, и при этом хитёр, как лисица. Зная о силе и храбрости русских витязей, он напал в тот самый час, когда русские князья меньше всего этого ждали, когда у них не было возможности быстро объединить свои силы. А что может быть лучше для осуществления таких планов, чем зимняя пора? Зимою, когда для русских селений наступает самая благодать, когда гуляет по полям позёмка, когда у прорубей глухо стукают вёдра, когда скрипят на морозном воздухе санные полозья, когда одетые снегом леса стоят не шелохнувшись, когда манит к дому из ранней тьмы зимней ночи чудный жар уютно пылающей печи, когда ни один землепашец не ждёт угрозы.

Разъедутся бояре да витязи на зиму по своим усадьбам, да рассупонятся на тёплой печи, пока соберутся, да коней оседлают, пока выдвинутся, хан успеет вволю пограбить, пожечь, жути навести на мирный люд и спокойно уйти восвояси. Кто ему подсказал, кто надоумил? Может быть, яркая утренняя степная звезда нашептала ему такой совет? Нам уже не узнать!

Налетели враги на мирно дремлющую в снегах Русь – словно ястреб кинулся с высоты небес на добычу, и вмиг привычный круг житейского счастья был для многих русских людей разрушен.

Никакого сопротивления хан Сокал не встретил, не ждал его никто, и начал он грабить русские земли, начал сёла жечь и людей пленить. Слухи о половецкой беде князь Всеволод сперва было отверг как небывалое и невозможное. Не поверил. Никогда ещё степь не нападала зимой! Но потом прискакал с известием на куцей лошадёнке испуганный насмерть селянин, на коем лица не было, а за ним в город повалили крестьяне, покинувшие свой дом, растревожился не на шутку. Медлить и колебаться было не время. Ждать братьев с их дружинами – тоже, хотя это и было бы разумно. Сидеть и смотреть, как враг разоряет твою землю, немыслимо.

Всеволод Ярославич выдвинул свои дружины врагу навстречу.

Силу половцев Всеволод оценить не мог. Он сотни раз слышал, как бил степняков его батюшка, да и сам он недавно бил торков. Для него половцы от них ничем не отличались. А раз так, то и ждать нечего, в седло и в атаку. Пусть разгуляется русский меч, пусть отведает враг богатырского угощения.

Князь торопился, он даже не стал собирать ополчение. Решил обойтись своей переяславской дружиной. Надеялся, что степняки разбегутся от одного вида грозных русских богатырей, от одного только слуха, что вышел разгневанный князь в поход их карать. На самом деле он, точно несмышлёныш, полез в гибельное место, куда и взрослые не отважатся порой сунуть нос! Не за своё дело взялся Всеволод. Он явно переоценил себя и недооценил противника.

Читать дальше