Владимир Филиппов - Русь против половцев

Князь Святослав Ярославич, в отличие от своих братьев, был настроен куда решительнее. Из всех сыновей Ярослава он был самым воинственным и деятельным. Характер у князя был непростой. Сложный был характер. Предыдущие битвы уже бросили на него свой грозный отблеск. Это был боец, не любивший покоя, совсем как тот из киевских князей, в честь которого его и назвали. Целеустремлённый, деловитый, он был вечно озабочен войной. В силу характера был Святослав очень деятелен. Он не пропускал ни одного воинского похода, ни одного заговора, которые сам же умело заплетал и закручивал туго, вовлекая в него своих братьев. Он без устали создавал какие-то коалиции и изобретал удивительные интриги и каверзы. При необходимости мог запросто нарушить данное им слово. Умел хитро расставить ловушку, ударить, когда не ждали. Святослав был уверен, что все эти «хитрости» не лягут несмываемым пятном на его княжескую честь. Что касается войны, то тут всё менялось. Князь был воином отважным, бескомпромиссным. Он больше всех из братьев походил на легендарных витязей прошлого. Он отчаянно кидался в любую сечу.

Святослав не умел и не любил проигрывать.

И в этот раз поражение его не сломило, скорее удивило.

Укрываться в Чернигове от врага князь долго не собирался. Позволить безнаказанно грабить свои земли, запершись от проблем за городскими стенами, он не мог. Если сидеть сложа руки и ждать, пережидая опасность, то чего он дождётся? Предсказать несложно! Сгорят избы, осиротеют поля, повлекут жён и детей во вражий полон, бояр расточат и предадут казням. Те отважные кмети, что будут драться за князя своего, за его род, за власть, родителем-батюшкой устроенную, ради распаханных нив и устроенных уютных хором выйдут в небольшом количестве против врага, погибнут на ратях… и всё, конец. А грех пред Господом будет всё одно токмо на нём одном, на главе, на князе. Его по праздникам не замолишь. Славословьями не заглушишь. Вином не зальёшь.

Если сейчас дать врагу разгуляться, то только что собранный урожай погибнет и народ останется голодать до следующего урожая. Это страшно. Многие просто не переживут этот год.

Князя, вернувшегося из похода без войска или добычи, не одобрят, встретят хмуро и будут шептаться о его неудачах за спиной да по углам. Но князь, который не смог отстоять свою землю, свой край, свою вотчину, отдавший её на поругание, не нужен никому! Да и сам Святослав не простил бы себе нового разорения Русской земли!

Попал средний из Ярославичей в сложное положение. На помощь братьев и их полков рассчитывать не приходилось. Один уже бежал из Киева и пребывал в Польше, место расположения второго брата по летописным источникам установить нельзя, но скорее всего Всеволод покинул Киев, ибо там теперь сидел враг Ярославичей, Всеслав Чародей, князь Полоцкий. Скорее всего его младший миролюбивый брат пробирался к себе домой, чтобы там переждать угрозу. Всеволод второй раз подряд был разбит половцами, надеяться на его отвагу было глупо.

Вот такой был расклад.

Мало того что половцы намяли им бока, так теперь Ярославичи потеряли Киев: отец перевернулся бы в гробу, зная, что правит там человек, ещё совсем недавно сидевший у них под замком! Будь на то воля Святослава, то Всеслава Чародея, пленённого им на Немиге, уже не было бы в живых. Чародей он или нет, только от остро наточенного кинжала в бок, направленного умелой рукой его никакое чародейство не спасло бы. Но Изяслав со своими странными понятиями о чести и власти, чистоплюйством и привычкой всё делать наполовину не дал довести дело до конца, остановившись на промежуточном варианте и засадив Всеслава в темницу в Киеве. Теперь расхлёбывает, да только вот не ему одному придётся это делать!

Сейчас Святослав Ярославич был старшим князем во всей земле, и он должен был подать пример. И ежели он будет мерзок, подл и слаб, то от него окончательно погибнет земля! То, что происходит сейчас, если не остановить, нанесёт непоправимый урон престижу русских князей, и половцы, как и все другие степные стервятники, уважавшие только силу, повадятся сюда беспрестанно. Этого допустить нельзя! Уж лучше сложить голову в бою. Может, кто и испугался страшных половцев, но не он. Пусть они его боятся. Пусть на деле узнают, что значит русский меч, а то совсем уже распустились, чуя безнаказанность и удачу. Время неумолимо, оно уже зовёт его сесть в седло и требует и торопит. Вступите, князья, в золотое стремя за обиду нашего времени, за землю Русскую, молит народ. И он, князь Черниговский, ответит на его молитвы!!! Он ещё покажет себя! За овчину и лапоть, за копоть лучины в жалкой крестьянской лачуге, за испуганную, стеснённую в тёмных хлевах скотину, в конце концов, за девичьи невинные слёзы, за мирный сон крестьянских детей, за тёплый каравай хлеба, он должен вывести войска в поле!

Святослав решил сам, в одиночку разобраться с проблемой. В этих непростых условиях обнажилась его истинная стальная натура.

Для Святослава Ярославича победные традиции его предков были не пустым звуком, а его вера в себя была беспредельной. Не смущаясь тем, что у половецкой орды было четырёхкратное превосходство в людях, он готовился дать решительный бой. К тому же, если присмотреться, то иного выхода у него и не было. Враги попросту припёрли Святослава к стенке. Договориться миром с половцами не представлялось возможности. Степные разбойники чувствовали себя победителями, хозяевами, никого не опасаясь. Договариваться с разбитыми врагами, разбежавшимися по городам и попрятавшимися за их стены, не собирались. Оставалось лишь отрезвить их.

Святослав решил рисковать. Его подвиг вошёл в историю.

Октябрь уже дышал своим особенным хладом. Когда морось нежданно и неотвратимо медленно ползет за воротник, щекоча и пугая долгим расставанием с теплом жилья. Когда густые сумерки осенней ночи несут лишь мерзкий морок да холодную сырость. Когда пляшущий свет факелов во дворе тщетно пытается разогнать плотную сырую мглу. Темень.

Перед выходом на рать князь долго не мог уснуть. С тревогой и возбуждением он ожидал утра. Дело предстояло смертельно опасное: даже в случае удачного исхода многие удалые витязи не вернутся домой.

Странные мысли шевелились у него в мозгу. Думы одолевали его, мучили, беспокоили, отгоняя сон, путались, скакали, мешались в голове, не давая покоя. Глаза были дремотно полузакрыты, но мозг отказывался повиноваться, неутомимо подсовывая вопрос за вопросом. От себя не утаишь, что на сердце, что в душе, что в голове. Нет от себя никаких тайн-секретов. Как ни бесстрашен бывает человек, но он никогда не будет равнодушен к мысли, что, возможно, его ожидает близкая смерть, пусть и славная, среди лязга мечей и свиста стрел.