Legenda Familia - Черные тетради

Если Реальное подвело нас, то есть ли что-то Настоящее, за что можно ухватиться и не отпускать?!.

…несложно заметить, что Ницше вообще ничего не говорил о сверхлюдях. Его интересовал лишь сверхчеловек. И в этом есть тонкое наблюдение и глубокое понимание его сингулярной природы. Если вещи сталкиваются как метеориты в космосе, то это что угодно, но не сингулярности. Только над каждой отдельной вещью можно развернуть ее собственное небо! Это же касается и социального ландшафта.

На практике же происходит подтверждения этого феномена.

Есть такое явление: люди, не знакомые между собой, встречаются и начинают договаривать друг за другом предложения. Последний раз мне приятель звонит и говорит, что общался с моей знакомой и словно всю жизнь ее знал. На одной волне. Говорит, мол, мы вроде как уже с ней опосредованно знакомы и разговаривали – через тебя. Так вот не через меня, через сверхчеловека. Мы все поляризовались по отношению к нему, и теперь обретаем способность говорить и молчат устами орла и змеи. Открытие новых социологических последствий philosophia vitae сделало это возможным. Кимвалы звенящие можно заменить не только голосами ангельскими, но и (сверх) человечьими…

…ницшеанский исторический человек – это воин-философ. Но это не какой-то конкретный гомункул. Здесь как раз речь идёт о том, что исторический процесс определяют две основные касты – брахманы и кшатрии. Их единство определяет концептуальное понимание вечных процессов исторического развёртывания и одновременно волю к действию – к власти, к сотрудничеству, к жизни, к владению.

При Ницше Запад вступил в противоположную фазу – роль исторического человека на себе примерил торговец-пролетарий. Как потом показала мировая политика, не в сотрудничестве, а в конфликте. Торговцы построили одну сверхдержаву, пролетарии другую. Эти два столпа Европы – США и СССР – надо заметить, добились бОльшего, индустриализировав бОльшую часть мира. Но ценой перенапряжения людских и природных ресурсов.

Главной бедой торжества торговца-пролетария стало уничтожение истории. Сегодня мы живем буквально в конце истории. Люди перестали исторически мыслить и что-то под влиянием этого делать. Когда мыслят о будущем, видят чутка улучшенное настоящее. Прогресс останавливается. Ценности просвещения сменились ценностями т.н. просветления. Инфантильным аналогом знания, лайт-продуктом для умственно недоразвитых. Образы будущего пропали из реальности и переселились в компьютерные игры (где умирают каждые три года вместе с циклами потребления и падением продаж). А для отвоевания хоть какого-то будущего надо проводить спецоперации вроде инъекций курцвейловщины в широкие массы.

Я, конечно, никакой не воин, и философом себя называть мне всегда недоставало самомнения, но как-то не могу избавиться от ощущения, что в конце XIX века свернули не туда…

…кроме того эйдетическим бывает не только восприятие или память. В феноменологии Гуссерля есть такое понятие – эйдетическая редукция. Грубо говоря, его освобождение человека от натуралистической установки заключается в том, что он проходит три стадии.

Сперва он проходит феноменолого-психологическую редукцию: отвращает своё внимание от воспринимаемого и обращает к самому восприятию. То есть мир уже не так важен как само мышление о мире, пусть этот мир хоть галлюцинацией окажется – переживание как акт сознания, феноменологический состав восприятия остаются состоятельными.

Второй акт таки и есть эйдетическая редукция – избавление феноменов от их фактичности, превращение их в иллюстрации к эйдосам, идеям, обращение взгляда на сами феномены. На практике это выглядит как необходимость заархивировать сложный и обширный набор эмпирических данных в компактные объемы без потери смысла. Так же работает и эйдетическая редукция вне гуссерлевой феноменологии. Например, заархивировать жизнь – в картину, события на площади – в новость, свой жизненный путь – в биографию, себя – в фотографию, чувства и переживания – в слова и т. д. Третий этап – трансцендентная редукция. Но это нам уже не так интересно. Пусть профессиональные феноменонавты этим занимаются.

Я же что хочу сказать. Эйдетическая редукция вещь очень важная и правильная с точки зрения экологии мышления и теории коммуникации, но куда важнее и практичнее обратный процесс – эйдетическое масштабирование.

Вот у вас дружественная компания на пятерых человек, живете и работаете душа в душу и понимаете друг друга с полуслова. То есть в якеменковском языке это называется «человеческая компания». Но вот вам надо «разжать эйдос» на 20, 200, потом 2000, 20000 человек и человеческое растворяется до гомеопатических доз. Барьер не поставить: мол, топ-персонал живет по-человечески, а линейный – по-машинному. Появляются время от времени какие-то проекты «новой искренности» или религии, но пока внятного ответа как эйдетически масштабировать нет…

…и всякое строительство и всякое разложение всегда начинается с ультраструктуры, знако-философских конструкций символического универсума. Это плохо понимают те, кто решил строить династию. Одни думают, что строительство начинается с людей (их усилия начинаются и, что важнее, тут же и заканчиваются на генеалогии), а другие – что с вещей (поэтому понаделают гербов, и не знают куда их присобачить – на кружки клеят, как мне тут на одной геральдической конференции в Эрмитаже предлагали).

Вот простой пример. Одной девушке на днях попался кулич без сахара, без глютена и без дрожжей. Но закат инфраструктуры был бы невозможен без заката ультраструктуры. Вот крест. Каждый раз в Пасху в Иерусалиме местный епископ втаскивает на Голгофу крест, символизируя страдания Христовы. В какой-то момент крест заменили на полую конструкцию из фанеры, а к нижней стороне приделали колесико. Все это было бы невозможно, если бы Христос присутствовал в действии. Сперва надо было отмыть крест от крови, пота и прочих телесных и символических выделений Христа, рафинировать его, а потом только стало бы возможно ставить его на колесико.

То же самое и с куличом. Сперва кулич надо испечь без содержания калорийной плоти Христовой, а потом уже станет возможно делать его без сахара, глютена и дрожжей. И лишь иногда вспоминать, что какая-то ультраструктура была, запивая кулич без плоти Христовой кофиём без кофеина.

Так же и во всяком деле, включая строительство себя или строительство фамилии. Ответ на вопрос «что я делаю?» нигде и никогда не заканчивается ответом из мира инфраструктуры. Это когнитивный брак. «Я делаю горшок» или «Я делаю фамилию» – это не ответы. Настоящие ответы опасны, они могут показать, что делать горшок или фамилию надо по-другому или не делать вообще. Форма – это уклонение от содержания. Эстетика всегда стремится сожрать этику…