Маура О’Коннор - Как мы ориентируемся. Пространство и время без карт и GPS

Персональные приборы спутниковой навигации – это апофеоз блистательной эпохи человеческих путешествий, эпохи гипермобильности. У большинства людей есть возможность отправиться туда, куда они хотят, и тогда, когда они хотят, преодолевая расстояния, немыслимые для наших предков, со скоростями, которые показались бы фантастическими всего сто лет тому назад. То, что раньше считалось экспедицией, превратилось в каникулы. Путешествие стало увеселительной прогулкой. Когда в 1271 г. венецианец Марко Поло отправился на Восток, ему понадобилось четыре года, чтобы добраться до Шанду и империи хана Хубилая – в наше время это территория Китая. На родину он вернулся лишь через двадцать лет. В 1325 г. Ибн Баттута, один из величайших путешественников Средневековья, отправился в Мекку, но зашел далеко на запад, дойдя до Мали, и далеко на восток, сумев добраться до Китая. На это ему понадобилось двадцать девять лет. Технология изменила само понятие путешествия: английское слово journey происходит от латинского diurnalis, «дневной». В древнеримскую эпоху за день можно было преодолеть максимум 50–65 километров – верхом. С 1950-х гг., с началом эры реактивных самолетов, любой, кто может заплатить за билет и имеет паспорт, способен за день проделать путь, который раньше занимал всю жизнь – и на котором путешественника поджидали самые разные опасности, в том числе голод и смерть. Такая свобода радует. То, чего мы добились, поразительно; доступ, которым мы обладаем, беспримерен. Но нам стоило бы задуматься о том, что мы утратили в этом процессе сжатия пространства и времени. Путешественница Гертруда Эмерсон Сен, которая в 1925 г. основала Женское географическое общество, 50 лет спустя задавалась вопросом, являются ли сегодня «путешествия в Арктику, Антарктику или любую другую удаленную область, куда теперь можно долететь за несколько часов, столь же захватывающими, как наши, в былые дни, когда мы плыли на медленных грузовых пароходах, ехали на верблюдах и лошадях или шли пешком» [2] White April . The Intrepid ’20s Women Who Formed an All-Female Global Exploration Society (2017). http://www.atlasobscura.com/articles/society-of-woman-geographers. .

Поистине, за последнее столетие способы путешествий и взаимоотношения с пространством и временем менялись с невероятной скоростью. Мы превратили дороги в автострады, авиаперелеты стали массовыми, а поезда – сверхскоростными; скоро наши автомобили, возможно, станут беспилотными. Маршалл Маклюэн был убежден, что «после трех тысяч лет взрывного разброса, связанного с фрагментарными и механическими технологиями, западный мир взрывается вовнутрь. На протяжении механических эпох мы занимались расширением наших тел в пространстве. Сегодня, когда истекло более столетия с тех пор, как появились электронные технологии, мы расширили свою центральную нервную систему, объяв весь мир, и упразднили пространство и время, по крайней мере в пределах нашей планеты» [3] Маршалл Маклюэн; цит. по: Lapham Lewis H .: Understanding Media: The Extensions of Man (1994). P. 3. .

Были и другие эпохи бурных изменений в способах наших путешествий по земле. Переход от кочевых групп охотников и собирателей к оседлым общинам и в конечном счете к государствам, который произошел примерно 10 тысяч лет назад и получил название неолитическая революция, политолог из Йельского университета Джеймс Скотт назвал процессом утраты навыков. На каждом этапе, пишет он в книге «Против зерна» (Against the Grain), необходимые для выживания навыки «существенно сужались и упрощались» [4] Scott James C. Against the Grain: A Deep History of the Earliest States (2017). P. 91. . Возможно, это слишком мрачный взгляд на человеческую цивилизацию, но Скотт утверждает: переход к оседлому образу жизни привел как минимум к тому, что внимание людей к практическому знанию природы, питанию, ритуалам и самому пространству значительно ослабло. (По утверждению Скотта, древние китайцы назвали кочевые племена, которые присоединялись к государству, «вошедшими на карту».) Вероятно, в этот период сократилась и потребность в рискованных путешествиях, предпринимаемых ради охоты и поиска ресурсов. Какие-то тропы превратились в дороги, связав постоянные поселения, и во многом устранили необходимость полагаться в путешествии на память и ориентиры. Как пишет нейропсихолог Альфредо Ардила, «на протяжении тысячелетий выживание человека зависело от правильной интерпретации пространственных сигналов, от памяти на места, от вычисления расстояний и так далее, и человеческий мозг великолепно приспособился для обработки такого рода информации о пространстве» [5] Ardila A. Historical Evolution of Spatial Abilities // Behavioural Neurology 6, № 2 (1993). P. 83–87. https://doi.org/10.3233/BEN-1993–6203. . До недавнего времени подавляющее большинство людей путешествовали без материальных карт.

Дешевые и точные устройства GPS появились в телефонах всего лишь около десяти лет назад, а сегодня эра бумажных карт и ориентирования на местности уже кажется древностью. Технология GPS стала незаменимой, превратившись в универсальное средство, которое помогает не заблудиться и не терять время. Многие используют эти устройства даже для самых коротких перемещений, чтобы вычислить самый быстрый и рациональный маршрут. В газете Boston Globe одна журналистка писала о том, как недавно отправилась с семьей в путешествие на машине без навигатора. Запад от востока они отличали по Полярной звезде и тени от телеграфного столба – как в «старые добрые времена» [6] Moran Barbara . The Joy of Driving without GPS (2017). https:// www.bostonglobe.com/magazine/2017/08/08/the-joy-driving-without-gps/W36dJaTGw05YFdzyixhj3M/story.html. . Для тех из нас, кто помнит времена без GPS, это погружение в новую нормальность кажется внезапным, а его последствия раздражают. Кажется, эти старые добрые времена были… вчера?

Скорость технологических перемен такова, что нам бывает сложно задать правильные вопросы. Но в Нью-Мексико я задала себе такой: что происходит, когда мы доверяем навигацию гаджету? Даже предыдущее поколение навигационных приборов – компас, хронометр, секстант, радио, радар – требовало от нас внимания к окружающему миру.

Поиски ответа привели меня в неожиданные области. Что конкретно делает человек, когда ориентируется на местности? Чем мы отличаемся от птиц, пчел и китов – и почему? Как скорость и удобство технологии повлияли на наше передвижение по миру и на наше представление о своем месте в нем? Поиски материала для этой книги в разных областях человеческой деятельности – от экологии перемещений и психологии до палеоархеологии, от лингвистики и искусственного интеллекта до антропологии – открыли для меня удивительную историю происхождения способностей человека к ориентированию, а также их влияния на эволюцию нашего вида. Я разыскала людей в трех разных регионах – Арктике, Австралии и южной части Тихого океана, – которые используют традиционные, или естественные, методы навигации для путешествий на большие расстояния, с помощью природных ориентиров, без каких-либо карт, инструментов или гаджетов. Для таких людей, как я, выросших в окружении карт, подобная навигация является настоящим откровением, новым взглядом на мир, возможностью поразмышлять над пространством, временем, памятью и путешествиями.