Роман Адерихин - Взгляд во вне. 13-й аспект понимания

Дело в том, что всякий процесс есть выражение состояния изменения, важно лишь найти критерии проявления данного изменения в определенных закономерностях. Закон, по сути, всеобщ, движение состоит из последовательности колебаний, процессов и т. п. относительно признания факта наличия временных состояний, выраженных « как » и « где », что, однако, весьма и весьма тривиально и относительно. Однако именно на таких постулатах и зиждется научное знание, именно на определениях, которые суть определяемы и понимаемы в итоге посредством констант нам, увы, неподвластных. Мы можем объяснять, можем понимать, но не в силу объяснимости объяснения и определимости определения, а в силу их восприятия « в рамках алгоритма определенного акта их понимания ».

Необъясняемое, но привычное возводится в ранг научного за неимением возможности достигнуть состояния удовлетворённости самим процессом познания.

Возьмем другой пример. Все мы испытываем в своей жизни ощущения тяжести. Сама тяжесть есть « реальный » факт нашей с вами жизненной активности. Вопрос: что такое масса и как мы ее ощущаем и почему тяжесть сопряжена с массой? Мы в состоянии ее определить через призму взаимодействий, проявляющихся в различных ситуациях. Например, при наблюдении за тем, как человек катит тачку с песком. Мы говорим, что ему тяжело, хотя мы сами ее не катим и не поднимаем и в момент наблюдения за ним никак не можем воспринять или ощутить то, что мы зовем тяжестью. Тяжесть в данном случае определяется как визуальная составляющая напряжения мышц руки, спины, форма изгиба спины и т. п. При этом необходимо признать, что « напряжение » не есть и не характеризует « тяжесть » во всей полноте ее проявления. То есть напряжение не обязательно и далеко не всегда реализуется в акте тяжести и наоборот. Можно сказать, что совокупность песка и его плотность есть тяжесть. Да, но « плотность » и количество песка в свою очередь не есть и не создают в итоге то, что мы зовем тяжестью и т. п. Таким образом, определяющие тяжесть компоненты не выступают тем, что мы определяем и понимаем под самой « тяжестью ». « Плотность » соотносится с « тяжестью » и характеризует ее в какой-то мере, но в то же время ею не является. Точно так же, ощущение тяжести в нашем примере присуще видимой картинке с человеком, катящим тачку с песком, однако « зрительная характеристика восприятия тяжести » не есть « тяжесть ».

Дело в том, что матричность восприятия нечто « обыденного » и « привычного » плотно вовлечена в нашу жизнь и, как видно, не является производной компонентой разума и его логических постулатов. Определение какого-либо предмета или явления характеризуется не раскрытием его сущности, а, по сути, отдалением от нее.

Познание характеризуется и сопровождается актом разъяснения явления, путем увеличения количественной составляющей акта информации, однако, в сущности, предстает как ускользание от «первоначального» объясняемого и его сущности.

Например, для ответа на вопрос: «так что же такое тяжесть?», можно привести в пример формулы, но что есть формулы? Не секрет, что они присутствуют везде и являются выразителем точности и определённости знания как такового. Формулы предстают как вербальное обозначение чего-либо, какого-либо состояния предмета или процесса. Например, расстояние обозначается S , время t , объем v и т. п. Формулы расшифровываются в определениях. Например, скорость – это расстояние S, деленное на время t и т. п. При этом никаких « научных фактов », подтверждающих данные умозрительные примеры ( S, t, v…), в природе не существует. Изначально ошибочно даже то, что только эти факторы характеризуют скорость как скорость, время как время и т. п. Чем, например, скорость отличается от направления движения? Зависима ли скорость от восприятия самого времени? Присуща ли характеристика движения самому предмету движения или же она относится и взаимодействует со временем его восприятия как факта в определенной точке пространственного восприятия?

Удивительная вещь, что при таком количестве « альтернативных » констант выражения воспринятого и их крайней неопределённости мы выделяем закономерности, которые ни на сотую долю не приближены к учету факторов того, что это все может быть не тем, что мы под этим пониманием.

Природа настолько снисходительна к погрешностям акта разумного восприятия мира, что остается только благодарить ее за столь щедрый дар .

С другой стороны, такого рода « ошибочность » может быть компенсирована и оправдана врожденным алгоритмом взаимодействия человека с окружающей действительностью, что не менее удивительно для внимательного наблюдателя.

Итак, возвращаясь к вышепоставленным вопросам, скажем, что скорость в своей сущности должна быть величиной стабильной и постоянной, тогда как акт ее восприятия характеризуется фиксацией степени ее интенсивности, ускорением или замедлением и т. п., которые есть суть константы выражения « разности » и « непостоянства ». Изменчивость, быстрота, медленность есть суть характеристики выражения темпоральности самого времени, но не предмета в акте его восприятия. Почему мы так полагаем?

Так, посыпав удобрения на ростки помидора, мы ускоряем процесс его роста и получаем готовый сформировавшийся плод гораздо скорее при тех же условиях, когда он растет естественным способом. Давайте уберем характеристику скорости. В таком случае, можно сказать, что помидор и в том, и в другом случае остается помидором, так как и там и там он суть « растет », где сам рост предстает выражением акта « скорости » как таковой. Характеристики « роста » и « состояния », выраженные в помидоре как овоще, никак не связаны со скоростью его роста, которая не выражает и не представляет помидор как овощ, равно как и его рост, характеризующийся как процесс его созревания и формирования. Если, таким образом, скорость не связана с характеристикой сущности явления, в данном случае помидора и его роста, то скорость есть либо константа нашего восприятия темпоральности времени, либо является самой характеристикой времени, которое, однако, все так же воспринимается посредством нас. При этом она не является существенной характеристикой помидора и отражением степени его роста.

Можно возразить, что сам рост характеризуется последовательной сменой качественных и количественных состояний самого помидора, что в свою очередь связано со временем его созревания, а в конечном итоге и скоростью формирования плода. Следовательно, если рост есть характеристика времени, равно как и скорость его созревания, значит, « скорость » и « рост » являются двумя необходимыми константами выражения самого времени, проецируемые в данном случае на восприятия формирования плода. И все же итог, выраженный в виде « выросшего помидора », как при использовании удобрений, так и при естественном созревании не коррелируют все же к « скорости » его роста. Выросший помидор есть отражение закономерного итога неизбежного и последовательного «развития» как такового.