Андрей Игонин - Москва и москвичи, претендующие на власть. Обыденная психология и социальная ориентация

Этнический состав представителей пролетарской субкультуры также был достаточно разнообразным. В Москву в поисках счастья ехали очень многие люди с разных концов СССР. Имеются в виду постоянные жители Москвы, приехавшие в течение нескольких десятилетий, а не те наводнившие в последние годы столицу жители Кавказа, Закавказья или Средней Азии, а теперь уже и всех республик бывшего СССР, временно («вахтовым методом») приезжающие в Москву.

Переходя к описанию психологии [4] Речь пойдет об обыденном эмпирическом описании психологии человека, а не о результатах применения научных, строго объективизированных методик. представителей московских субкультур, следует отметить, что их психологические характеристики могут быть подразделены на те, которые обращены внутрь личности (внутриличностные), и те, которые обращены во внешний мир. Это деление во многом условно, так как от внутриличностных характеристик зависит поведение человека во внешней среде, а влияние окружающего мира глубоко сказывается, в свою очередь, на внутриличностных психологических свойствах человека. Тем не менее, такое разделение помогает понять ряд важных закономерностей, определяющих, в частности, различия между представителями московских субкультур. В данной главе речь пойдет о внутриличностных психологических особенностях.

Но прежде чем говорить о психологических различиях, существующих между представителями московских субкультур, следует сказать о психологии россиянина вообще.

В последние десятилетия мы с прискорбием замечаем нарастающую деградацию рядового гражданина нашей страны.

Это проявляется в первую очередь в морально-этической сфере: пренебрежении обязанностями в семье и на производстве, утрате позитивных интересов и увлечений, безделье, пьянстве, вандализме, воровстве, склонности к другим криминальным поступкам. Параллельно со снижением морально-этических норм падали и экономические показатели функционирования государства. Неблагоприятные тенденции стали особенно отчетливо проявляться в конце 70-х – начале 80-х годов.

Советская верхушка вела по отношению к угрожающим признакам деградации общества страусиную политику. Представители власти не только скрывали неблагоприятные статистические показатели и другие данные о неблагополучии в обществе, но и сами делали вид, что ничего не происходит. Лишь некоторые правители, сохранившие, хотя бы частично, здравый смысл, такие как А. Косыгин или Ю. Андропов, почувствовав угрозу в первую очередь для самой власти, пытались что-то сделать: призывали своих функционеров к моральному «очищению», активизировали пропаганду, боролись за дисциплину, старались ограничить трудящихся в употреблении алкоголя. Но в целом закосневшая в невежестве и эгоизме советская верхушка была не способна адекватно отреагировать на неблагоприятные тенденции.

Заслуга в том, что общество узнало о происходящем в стране (как в городе, так и на селе), принадлежала А. Солженицыну, А. Сахарову, А. Зиновьеву, В. Максимову, Ю. Даниэлю, А. Синявскому, В. Буковскому, В. Распутину, В. Кожинову, С. Говорухину и многим другим общественным деятелям.

Более того, ими было показано, что главной причиной такого положения дел в обществе является коммунистическая система либо вообще, либо в том виде, в каком она существовала в 70–80-е годы. Естественно, что характер отрицательного действия системы этими людьми трактовался по-разному.

Одни ведущее значение придавали подорванной большевиками вере в Бога и разрушенному национальному самосознанию, вторые – репрессиям против определенных групп населения и отдельных лиц, не вписывающихся в систему, третьи – неприятию западных демократических ценностей и дорогостоящим попыткам «экспорта коммунизма» в страны «третьего мира». Не случайно пути антикоммунистов после изменения системы в России резко разошлись, и многие из них стали идеологическими противниками.

В то же время всеми этими общественными деятелями, независимо от особенностей идеологий, которых они придерживались, в качестве главного условия оздоровления общества признавалась необходимость ликвидации коммунистической системы и ее оплота – КПСС. Это и произошло в конце 80-х годов. Ожидалось, что после падения коммунизма россиянин раскрепостится, оживет, займется настоящим делом, сможет сосредоточиться на своих насущных интересах, приобщится к гуманитарным ценностям, освободится от сковывающих его пороков и предрассудков.

Однако этого, к сожалению, не произошло. В результате проведенных либеральных реформ большинство россиян стали еще более озлобленными, агрессивными, пессимистически оценивающими будущее. Продолжает снижаться потребность в общественно-полезном труде, сворачивается деятельность промышленных предприятий, падает сельскохозяйственное производство. Мало того, все более отчетливо проявляются биологические признаки вырождения россиян: сокращение продолжительности жизни, падение рождаемости, возрастание смертности, рост распространенности основных заболеваний, утяжеление медицинских последствий злоупотребления алкоголем (а в последние годы и наркотиками).

В период разочарования первыми результатами либерального реформирования в 1992–1993 гг. внимание общественности сосредоточилось на поисках причин столь неблагоприятного хода событий. Наряду с внешними причинами стали активно обсуждаться и внутренние, обусловленные индивидуальными особенностями психологии и социального поведения россиян и, вообще, влиянием «человеческого фактора» (технократический термин, введенный для внутреннего пользования еще Ю. Андроповым).

Уязвленные неуспехом реформирования, общественные деятели либерального направления начали высказывать крайне пессимистические взгляды на природные способности и возможности россиян (стали заниматься мазохизмом – выражение, которое, по-видимому, первым использовал в своих выступлениях А. Яковлев). Была масса публикаций такого рода, в которых запомнились имена Л. Аннинского, Г. Старовойтовой, П. Бунича, А. Кончаловского, В. Ерофеева, Т. Толстой, Ал. Иванова. В оборот вошли термины «совок», «национальная ментальность», «мифологизированное сознание» и пр.

Наиболее характерными чертами личности россиянина [5] Речь идет об особенностях не только этнических русских, но и вообще россиян. Как известно, у выезжающих на постоянное жительство в западные страны российских евреев, немцев, армян, греков и представителей иных национальностей в новой для них среде обнаруживаются сходные специфические черты психологии и социального поведения. объявлялись: неаккуратность, расхлябанность, пассивность, беспомощность, надежда на чудо, нежелание придерживаться установленных «правил игры», неуважение к законам и к власти (даже нашей, демократической!).