Станислав Борзых - Судьба цивилизации

Вернёмся к примеру с обнаружением планет на задворках нашей солнечной системы. Несмотря на все наши усилия и меры предосторожности нельзя исключить того, что мы видим не столько данные небесные тела, сколько, скажем, звёзды, а то и вообще что-то другое. Что бы мы не предпринимали для того, чтобы снизить вероятность ошибки, она никогда не становится нулевой, и это всегда надо иметь в виду прежде чем что-то говорить о реальности. Но и это ещё не всё. Помимо прочего, все эти иллюстрации имеют более глубокий смысл.

Суть состоит в том, что мы можем не только неверно интерпретировать увиденное, но также и просто наблюдать то, что представляется нашему взору, не так, как оно того заслуживает или как это было бы адекватно. Оставляя в стороне первое, второе свидетельствует о том, что велики шансы того, что мы смотрим не на то, не так, не тогда и не там, что, как, когда и где это нужно. И вновь пример.

Наверняка с вами случалось, что вы искали что-то, что, как оказывалось, лежало прямо у вас перед носом. Вне зависимости от того, что именно это было, смысл заключается в том, что мы вынуждены концентрировать своё очень ограниченное внимание, а, кроме того, не вольны управлять как им, так и своими мозгами для того, чтобы найти потерянное. Своеобразная слепота тогда поражает нас, и мы не замечаем очевидного, хотя оно и находится в непосредственной и близости, и зоне видимости.

Разумеется, напрямую провести аналогию между нашим восприятием мира и этой иллюстрацией не получится. Однако она хорошо показывает, что даже прилагая усилия мы всё равно не освобождаемся от превратностей нашей физиологии, сколько бы мы ни старались. Мы вправе, конечно, думать о некоем беспристрастном и объективном наблюдателе – коими мы себя, как правило, считаем – но если это живое существо, то этот идеал недостижим в принципе, ведь эволюция не создаёт совершенных творений.

Это означает, что мы должны принять свою ограниченную природу и не пытаться идти против неё. Реальность познаваема нами лишь до определённой – хотя и функциональной, надо заметить, впрочем, тоже относительно – степени, и нет решительно никаких способов и механизмов для того, чтобы повысить её сверх того, что нам доступно – это не отрицает факта научной революции, о которой ниже, но устанавливает пределы, до которых мы в состоянии добраться. Мы просто люди, и это всё.

Естественно тут, во-первых, то, что мы глядим на мир человеческими глазами – было бы странно постулировать наличие у нас иных – во-вторых, то, что при этом мы используемый данный нам от рождения и по праву принадлежности к этому виду потенциал, но никогда не превосходим его, в-третьих, то, что пороги заранее обозначены самим устройством вещей, и мы не покидаем отведённой нам территории, сколь бы огромной – или, напротив, малой, нам это неизвестно, но более вероятно всё-таки первое – она ни была.

Наш антропоцентризм проистекает из того банального факта, что мы есть люди, и некая альтернативная перспектива нам тривиально не предоставлена. Сколько бы мы ни пытались, какие бы усилия ни прикладывали, что бы ни предпринимали, выйти из этого замкнутого на самом деле круга невозможно из-за того, что за его границами для нас ничего нет – точнее нами не распознаваемо и не воспринимаемо. Всё, на что бы способны – это достичь их, но не пересечь, кто бы и что бы там не говорилось и не заявлялось. Мы тотально укоренены в своей анатомии и, по сути, к ней сводимся.

Конечно, на это обязательно возразят в том духе, что это человек – обычно, правда, в этой роли выступает не тот, кто рассуждает о подобном – создал науки и искусство, построил города и дороги, изучает других животных и ставит эксперименты и т.д., а не наши соседи по планете. И всё это действительно так и есть – или, по крайней мере, мы так полагаем, скажем есть смысл считать, что одомашненные нами виды выиграли от этого больше, чем мы сами. Тем не менее, и в свете нижеследующего, это не столь уж и удивительно или непредсказуемо, а если и искусственно, то в самой малой – пренебрежительной в действительности – степени. Как бы это ни прозвучало провокационно, но всё это было прогнозируемо, потому что при определённых – это важно подчеркнуть, о них в третьей главе – обстоятельствах всё это и естественно, и необходимо.

Понятно, что, скажем, ракеты не даны нам в готовом виде в природе, как и всё то, из чего их изготавливают – однако не сырые материалы – но это и не обязательно. До того, как они у нас появились – или, что более точно, мы их соорудили – произошло много чего, что по своей сути было мелкими шажками по направлению к космосу, но в том-то и дело, что эти почти незаметные изменения сами по себе не были чем-то из ряда вон, но были скромными дополнениями к уже существующему порядку. Если смотреть на последовательность, то скачков не обнаруживается.

Глядя вокруг, т.е. пребывая в высоко преобразованной нашими предшественниками – нами самими лишь в малой степени – среде, мы забываем о том, что к этому состоянию мы пришли постепенно, а не сразу. Понадобились тысячелетия для того, чтобы возникли цивилизации, но даже после этого и при ускоренных темпах перемен – они, видимо, пока ещё растут, что вызывает определённое беспокойство, рано или поздно это должно кончиться – мы, условно говоря, не выбились не из какого графика, но вполне чётко ему следуем и его соблюдаем. При некоторых условиях так обязано было быть, а потому мы вынужденно обнаруживаем себя в этом месте и в этой обстановке. И это возвращает нас к антропному принципу.

Его сторонники справедливо указывают на то, что в по-иному сложенном мироздании мы были бы нереализуемы, а потому у Вселенной с необходимостью регистрируется те черты и параметры, которые способствуют зарождению жизни и – в сильной версии – разума, а то и вовсе человека. То же самое можно сказать и вообще об истории. В силу того, что теперь мы проживаем в городах, в прошлом надо было создать такие условия, которые бы к ним в итоге привели. Из-за того, что именно это мы и видим, они были неизбежны.

Всё это, бесспорно, интересно и отчасти забавно, но в таком случае получается, что абсолютно любое современное явление и, даже больше, конфигурация всех атомов предопределены ходом времени – или вечными законами, это не совсем одно и то же. Но тогда сам этот аргумент теряет какую бы то ни было убедительность. Очевидно, что мы есть результат того, что произошло – и с нами, и со всем прочим – прежде, но это не означает, что именно в этом направлении всё и двигалось. Или же всё так и обстоит? Это очень сложный вопрос и на него нет сколько-нибудь явного и недвусмысленного ответа, но не рассмотреть его было бы преступлением, тем более что он указывает нам то, что естественно, а что – нет. Ниже мы ещё вернёмся к нему, а пока вот какое соображение.