Вячеслав Навроцкий - Россия и движущие силы истории. Книга 1. Мафиократия

Уместно привести цитату из классического труда по русской истории – курса лекций Василия Ключевского:

«Сложившегося порядка люди держатся, пока непрерывное движение исторической драмы не заменит его другим. Во всех этих изменениях историка занимают два основных предмета… Накопление опытов, знаний, потребностей, привычек… – словом, выработка человека и человеческого общежития – таков один предмет исторического изучения. Степень этой выработки, достигнутую тем или другим народом, обыкновенно называют его культурой, или цивилизацией; признаки, по которым историческое изучение определяет эту степень, составляют содержание особой отрасли исторического ведения, истории культуры, или цивилизации. Другой предмет исторического наблюдения – это природа и действие исторических сил, строящих человеческие общества, свойства тех многообразных нитей, материальных и духовных, помощью которых случайные и разнохарактерные людские единицы с мимолётным существованием складываются в стройные и плотные общества, живущие целые века. Историческое изучение… свойств и действия сил, созидающих и направляющих людское общежитие, составляет задачу особой отрасли исторического знания, науки об обществе, которую также можно выделить из общего исторического изучения под названием исторической социологии. Существенное отличие её от истории цивилизации в том, что содержание последней составляют результаты исторического процесса, а в первой наблюдению подлежат силы и средства его достижения, так сказать, его кинетика. По различию предметов неодинаковы и приёмы изучения» (Ключевский. Курс русской истории. Лекция I) 1 1 Мы не ссылаемся на конкретное издание «Курса лекций» Ключевского, потому что таких изданий существует великое множество, в том числе на Интернет-ресурсах. Желающие могут легко проверить приводимые цитаты из этого курса – для этого достаточно знать номер лекции, который мы и указываем. .

Принцип движущих сил истории, который будет описан ниже, более относится к «исторической социологии», чем к истории культуры, но в то же время он позволяет понять, как то, что происходит «здесь и сейчас», порождает изменения во времени, создающие историю. Тем самым он позволяет до некоторой степени преодолеть разделение исторического знания на две отрасли.

Идея, лежащая в основе принципа движущих сил истории, чрезвычайно проста. Хотя человек обладает разумом, его поведение определяется, в основном, различными над-индивидуальными установками, то есть стереотипами мышления и поведения, которые он сам в большинстве случаев не может осознать и контролировать. Поскольку история создается человеческим поведением, наличие таких установок означает, что творят историю, в конечном итоге, именно они – установки, а не люди, им следующие. Эти программы человеческого поведения и есть движущие силы истории.

Источников таких программ существует много и природа их может быть разной. Путаницы в этом вопросе можно избежать, если провести по какому-либо критерию классификацию первичных источников – то есть таких источников, которые нельзя свести ни к каким другим. Наиболее простым и естественным кажется выстроить первичные источники по степени распространенности порождаемых ими сил. Тогда мы получим пирамиду, в основании которой должен лежать источник, который действует всегда и «охватывает» всех людей. Очевидно, что первым и самым общим источником программ человеческого поведения является биологическая природа человека. На этом уровне мы имеем дело с инстинктами, свойственными всем высокоорганизованным живым организмам. Затем следуют уже специфически человеческие инстинкты; часть из них имеет свои аналоги в животном мире, но все они модифицированы социальной природой человека.

Помимо таких «общечеловеческих» программ, существуют установки поведения, которые различны для людей, живущих в разных районах Земли, в разные эпохи, в различных экономических и политических системах, и т. д. Упорядочить это разнообразие программ можно, если заметить, что люди не живут поодиночке. Они живут группами, и именно мышление и поведение групп создает историю. Поэтому настоящим «квантом» человечества следовало бы считать не индивида (изолированный индивид не способен поддерживать существование человека как вида), а группу, которая сохраняет свои отличия от других групп в историческом масштабе времени. Такую группу принято называть расой, народом, нацией или этносом. Между этими понятиями существуют различия, на которых мы сейчас не будем останавливаться. Заметим только, что социальным аналогом биологической популяции является именно этнос – то есть группа с уникальным набором физических и психологических черт, противопоставляющая себя в течение исторического промежутка времени другим подобным группам.

Далее, люди могут принадлежать к одному этносу, но вести себя по разному, если они воспитывались в разной культурной среде. Эскимос, воспитанный в семье английского лорда, будет вести себя иначе, чем эскимос, выросший в тундре. Следовательно, необходимо ввести понятие, которое отражало бы вклад культуры в создание стереотипов поведения. Наиболее подходящим для этого представляется понятие цивилизации. Цивилизация вторична по отношению к этносу и в нашей пирамиде источников должна располагаться над ним. Однако здесь необходимо сделать оговорку: этнос и цивилизация – две взаимодополняющих категории объектов. С одной стороны, цивилизация есть продукт жизнедеятельности этноса или супер-этноса (группы близких друг другу этносов); с другой стороны, цивилизация может поддерживаться несколькими сменяющими друг друга этносами, как это имело место, например, в Китае.

Стереотипы поведения людей, принадлежащих к одному этносу или одной цивилизации, но живущих при разных экономических и социально-политических режимах, тоже не обязательно будут одинаковыми. Значит, есть еще что-то, что накладывает свой отпечаток на психологию человека, и это что-то в самом общем виде может быть определено как общественный строй или – более современный термин – социальная (социально-экономическая) система. Именно это, скорее всего, имел в виду Конт, когда выделял в качестве движущей силы общественного развития экономические условия. Возникновение нового общественного строя, вообще говоря, является такой же загадкой, как и возникновение этноса, но бесспорно одно: появившись на свет, он сразу предъявляет свои требования к человеку, и его тяжелых объятий не удается избежать никому. Поэтому социальная система есть пятый законный кандидат на роль первичного источника программ человеческого поведения.