Б. Бабаджанов - Туркестан в имперской политике России: Монография в документах

Не могу согласиться с мнением автора записки еще и о том, что в Бухаре действуют какие-то мусульманские законы, удовлетворяющие бытовым особенностям и патриархальному складу жизни туземного населения, и что прикасаться к известному строю, существующему уже около 12 веков, можно с большой осторожностью. Утверждать, что данный строй существует 12 веков ошибочно; смена династий, изменение этнографического состава населения приливом завоевателей и, наконец, самый крупный факт конца XIX века – появление русских – совершенно меняли этот строй, и под определение шариата услужливыми муллами подводилось новое содержание, как его толкование (риваят), мало того, надо именно признать что порядок управления, существующий в ханстве, отвечал, быть может, именно уже отошедшему в область истории такому патриархальному строю, о котором говорится в записке, однако совершенно не соответствует той ступени развития, на которой находится бухарский народ после ряда существенных изменений в жизни народной, вызванных такими крупными экономическими факторами, как железная дорога, телеграф, банковый кредит, крупная торговля каракулем, шелком ит.п., заставившими население перейти от натурального строя хозяйства к денежному; не надо забывать недавних примеров крушения старого политического строя в соседней Персии и особенно в единоверной для наших среднеазиатских мусульман Турции, когда во главе движения стала наиболее косная фанатичная часть населения – духовенство, разъяснившее текстами Корана, что конституция вполне отвечает учению Пророка, что идея ответственности министров покоится на текстах Божественного писания.

Если причина неудовлетворительного управления ханством коренится не столько в действующем законе, как говорится в записке, а лишь в применении его, то все хаотическое положение в ханстве может быть исправлено, если мы поможем Эмиру установить более действительный контроль над администрацией, предложив ему самому изыскать для этого способы. Но записка не говорит, откуда же Эмир возьмет лучших представителей администрации, когда вся она воспитана на системе взяточничества, не прошла никаких школ, кроме тех же отживших свой век затхлых мактабов и Мадраса; какой же контроль и через кого Эмир учредит над этой администрацией, когда ближайшие и доверенные сановники нагло обманывают его (недавно, например, Кушбеги позволил себе утаить из почтово-телеграфного сбора, присланного Политическим Агентством и о сумме которого Эмир мог быть хорошо осведомлен от того же Агентства, половину).

Странно ожидать успеха какого-либо от контроля Эмира над чиновничеством, если состав и система содержания этого чиновничества и самый способ управления народа останутся те же и если народ будет, как и ныне, совершенно лишен возможности непосредственно до Эмира доводить свои жалобы.

Едва ли, конечно, какую-нибудь помощь принесет Эмиру в деле улучшения управления страною наше Политическое Агентство, если его состав, как рекомендует записка, увеличить не только одним чиновником, периодически разъезжающим по Бухаре, а даже несколькими, так как осведомленность Политического Агентства от этого хотя и увеличится, но не в такой степени, чтобы оно стало вполне ознакомлено с действительным положением дел, злоупотреблениями администрации и положением народа, его нуждами и пожеланиями, так как вокруг каждого из наших чиновников создастся плотная стена бухарских чиновников-шпионов, совершенно устраняющая возможность непосредственного общения с народом, что мы наблюдаем и ныне.

Не знаю, кого разумеет автор записки, упоминая, что Эмиру «вменяют в вину», что он из семи миллионов доходов ханства тратит на нужды последнего лишь три миллиона, а остальные обращает в свою пользу. В действительности цифра валового дохода Эмира несколько преуменьшена, сумма же расходов близка к действительности, но речь в моем докладе и представлениях моих предместников шла вовсе не о «виновности Эмира», а о том, что вся система государственного хозяйства в Бухаре совершенно нетерпима, что нет разделения личной кассы Эмира от государственной и государственное хозяйство носит характер частного помещичьего, и притом далеко не благоустроенного хозяйства, со всеми присущими ему недостатками. Признав необходимость ввести какие-либо реформы в строе управления Бухарой, надо прежде всего изыскать для этого источник расхода, выделить из общей суммы доходов, получаемых Эмиром со страны, то, что должно составить государственную казну, а что личный доход его, – отсюда необходимость «бюджета». Ради этой важнейшей задачи надо примириться со «щекотливостью» вопроса и определенно поставить наше требование. Мне представляется, что

Эмир только выиграет от фиксирования его доходов путем установления бюджета и правильного ведения отчетности в его государственных доходах и расходах, устраняющих произвол и злоупотребление его чиновников. Установив бюджет, можно перейти будет и к замене системы кормления администрации определением штатного содержания; подобная мера, если и может вызвать неудовольствие чиновничества, зато, несомненно, с горячей благодарностью встречена будет всем населением. Еще с большей благодарностью встретил бы народ переход от хераджной системы подати (подоходный налог) к по-танапному обложению. Никаких способов избежать злоупотреблений при действии хераджной подати при настоящем составе Бухарской администрации нет, так как сама система, по своему существу, дает широчайший простор сборщикам к произволу и злоупотреблениям. В соседней Хиве и у нас в Туркестане издавна проведена танапная система обложения, которая является наиболее целесообразным видом налога, оберегающим население от произвола, от деморализованного взяточничеством и безответственностью чиновничества.

Переходя к затронутому в записке вопросу о сохранении бухарской армии, должен сказать, что непонятной представляется защита Министерством Иностранных Дел бухарской армии как одного из главных признаков внутренней самостоятельности Эмира; если Министерство Иностранных Дел признает желательным сохранить эту игрушечную армию только в интересах охраны престижа Эмира, то казалось бы достаточным оставить ему его гвардейский батальон, две казачьи сотни (конвой), упразднив остальные батальоны, которым Эмир не находит возможным ни дать лучшего вооружения, ни снабжать их даже патронами. Что эта армия совершенно бесполезна, и если играла какую то роль в прошлом, на что ссылается Министерская записка, то в настоящее время армия до того деморализована, что Эмир не решается пускать ее даже против разбойников и для борьбы с последними и поимки их просит о присылке казаков или наших охотничьих команд. Того значения, которое приписывается в записке армии, внутри страны она не имеет, ибо почти вся (кроме одного батальона) сосредоточена в окрестностях Кермине и Старой Бухары, а по бекствам распределены лишь посты милиции, несущие полицейские обязанности; об упразднении этой последней никогда я не возбуждал вопроса. Те части армии (отдельные роты), которые сосредоточены в местах жительства беков, едва ли принесут пользу, если придется принять участие в подавлении беспорядков народных, так как армия бухарская доказала совершенную свою несостоятельность во время январских беспорядков в Старой Бухаре; да это и понятно: ее система комплектования – из худших элементов народа, насильственная служба в рядах, – все это указывает на необходимость ее полной реформы, или упразднения как бесполезной статьи расхода. В записке говорилось, что нельзя ставить в укор армии ее бездеятельность во время беспорядков в Старой Бухаре, так как надо было поступиться своими религиозными убеждениями, но ведь в таком положении армии придется быть очень часто, так как вопрос о вражде шиитов, составляющих заметную часть населения, с суннитами не улажен, и едва ли можно ждать его скорого разрешения, так как вражда эта коренится в разнице религиозного учения; мало того, бухарская армия является детищем народа (притом попорченным), а потому отражает в себе все элементы недовольства этого народа против существующей системы управления. Какую же помощь она окажет Эмиру?