Б. Бабаджанов - Туркестан в имперской политике России: Монография в документах

Ошибочно, по моему мнению, при решении этого основного принципиального вопроса исходить, как это делается в записке Министерства Иностранных Дел, из юридических оснований: думаю, что в основу должны быть приняты вовсе не правовые соображения и нормы, а соображения государственного интереса и государственной необходимости, Ведь само Министерство сознает, что в двух юридических актах, определяющих взаимное отношение России и Бухары, нет и намека на какие-либо особые полномочия Русского Правительства, которые давали бы повод считать Бухарское ханство вассальным, нет в них даже ни малейшего указания на то, что Эмир обязуется не сноситься с иностранными правительствами помимо России. Таким образом, говорится далее в записке, с формальной точки зрения Бухаре предоставлены во всех отношениях совершенная свобода и автономия. Но ведь фактически этого нет, и Правительство наше в интересах государственной необходимости должно было лишить Эмира тех прав, которыми он «юридически» пользовался, превратить его из самостоятельного Государя в правителя Бухары, а не владетельную особу, включив его ханство в нашу государственную границу и этим предуказать как бы тот взгляд, который высказывал и я, а именно что Бухара должна быть присоединена к России и по своему географическому положению, и по тесной экономической связи с нами и т.д. Но я нахожу лишь, что этот взгляд должен был получить Высочайшую санкцию и лечь в основу всех наших отношений к Бухаре и всех тех реформ, которые проектируются и будут проектированы для этого ханства. Далее Министерская записка обращается к нравственной точке зрения и задает вопрос: насколько присоединение ханства к Империи оправдывалось бы с нравственной точки зрения. Давая отрицательный на это ответ, в силу того, что не только ныне здравствующий Эмир, но и его отец, без всякого с нашей стороны давления, усердно и добровольно содействуя нам, осуществили ряд мероприятий, окончательно упрочивших наше политическое и экономическое положение, Министерская записка указывает на проведение железной дороги, расположение наших гарнизонов в Бухаре, основание русских поселений, включение ханства в таможенную черту, введение юрисдикции над бухарцами в смешанных делах, фиксирование бухарской теньги. Не скажу, чтобы удачно были приведены примеры «усердного» содействия и особых оказанных Эмирами услуг к закреплению нашего политического и экономического положения: не надо забывать о том, что все, здесь описанное, доставалось нам с известными усилиями и, кроме того, давало Эмиру лично и отчасти его народу громадные экономические выгоды, гораздо более тех, которые извлекались из всего этого нами. Наконец, в том случае, когда бухарское правительство видело возможность, в силу каких-либо случайных обстоятельств, вернуть что-либо из утраченных прав и данных нам обязательств, оно это непременно делало; так, в вопросе о теньге в последний свой приезд в Петербург Эмир добивался отмены обязательства чеканить теньгу на нашем монетном дворе и фиксирования ее курса. Что правитель Бухары старался выказать свою беззаветную преданность Государю Императору и России крупными пожертвованиями в минувшую Японскую войну на раненых и флот – бесспорно, но столь же крупные или не менее крупные пожертвования он делает и на Геджасскую дорогу, и на мечеть в Петербурге. Упоминаю об этом только для того, чтобы не преувеличивать значения жертв, которые бухарское правительство делает, подчеркивая свою лояльность и преданность. Ввиду изложенного, я полагаю, нельзя отрицать за нами и нравственного права в стремлении присоединить Бухарское ханство к Империи, если только в вопросах внешней политики вообще можно исходить из побуждений нравственного порядка, прислушиваться к голосу сердца. Если мы до сих пор, как сообщается в записке Министерства, руководящим принципом нашим по отношению к Бухаре признавали возможно меньшее вмешательство во внутренние дела ханства то едва ли Министерство не убедилось в несостоятельности этого принципа и в тех печальных результатах к которым это повело: этот принцип совершенно усыпил Политическое Агентство наше, порвал всякую живую связь со страною, в которой оно находится, и сделал Политического Агента скорее всего Министром двора Эмира Бухарского, а не представителем и защитником наших государственных интересов. Агентство оказалось совершенно не осведомлено в том, что совершается в ханстве и проглядело такое народное движение, как вражда шиитов и суннитов, закончившаяся резнею на улицах Старой Бухары в январе текущего года. Этот принцип невмешательства привел страну в положение, близкое к полному экономическому краху, и те сведения, которые поступают ко мне из ряда источников, говорят, что народное движение в стране не подавлено, а лишь ждет более благоприятного случая, чтобы проявиться в более интенсивных формах. Если в приведенном упомянутом принципе невмешательства нами руководило только желание «явить доказательство правителю Афганистана и индийским владетельным князьям, что Россия совершенно не стремится к расширению своих владений, а мирно уживается бок обок со своими мелкими соседями», то, во-1-х, эти владетельные особы едва ли не усматривали в такой политике нашу слабость, во-2-х, этим мы не делали себе популярности среди населения Афганистана и указанных индийских княжеств, которое видело наше равнодушное попустительство к грубому, жестокому экономическому гнету бухарским правительством сельского и городского населения Бухары, и, в-3-х, наконец, столь серьезный принцип, который руководил нами в отношениях к Бухарскому правительству, едва ли мог вызываться столь незначительною целью, как желание заслужить ни к чему нам не нужное одобрение Афганского Эмира и мелких индийских князей. Между тем, как признает и Министерство Иностранных Дел в своей записке, при нашем попустительстве в Бухарском ханстве народ изнывает от поборов, административных неурядиц, злоупотреблений, и правительство наше, оказывая покровительство Эмиру и ограждая его от какого-либо открытого проявления недовольства со стороны его подданных, несет вместе с тем известную ответственность перед последним за его участь, оно также заинтересовано, чтобы материальное положение населения ханства было в достаточной степени обозначено. Ввиду этого Министерство признает, что принятие нами соответствующих мер для улучшения положения дел в ханстве представляется несомненно необходимым

Намеченная цель может быть достигнута, по мнению автора записки Министерства Иностранных Дел, тремя способами: 1) введением в Бухаре нашей Администрации, 2) преподанием Эмиру определенной инструкции по коренным реформам финансов и административного строя, которые он проводит от нашего имени и под нашим наблюдением и 3) давлением на Эмира в видах побуждения его к осуществлению от своего имени необходимых реформ согласно нашим дружественным советам. Полагаю, что действительное улучшение положения дел, как в Хиве, так и в Бухаре, может быть достигнуто только присоединением ханств к России, а все остальное является лишь паллиативами, которые не создадут прочного порядка, а потому не прекратят вполне недовольства населения и едва ли смягчат резкое его проявление. Если нельзя теперь присоединить Бухару, то, конечно, нельзя проводить какие-либо реформы через нашу Администрацию, но оба последних способа представляются мне совершенно по существу однородными и лишь искусственно разделенными из желания от кого-то скрыть, что инициатива реформ исходит от нас. Прежде всего, оба способа обречены на неудачу, ибо в действительности проводить реформы придется через ту же туземную администрацию, недобросовестную и недоброжелательную к нам и, как я сказал выше, только одно окончательное присоединение территории Бухарского ханства к Империи решит вполне правильно наболевший и назревший вопрос – улучшить тяжелое экономическое положение народа – и даст нам возможность использовать полностью все те выгоды, которые мы должны были бы извлекать, производя огромные затраты как на проведение в пределах ханства железной дороги, так и на пароходство, почту, телеграф и т.п. Никого из бухарцев нельзя обмануть, если в ханстве будут проводиться реформы, что инициатором их является гуманный Белый Царь, который соседним единоплеменникам и единоверцам их дал возможность среди мира и покоя создать такое материальное благосостояние, о котором бухарскому народу и не грезится. Благие начинания, проводимые Эмиром от нашего имени, не могут уронить авторитет и престиж Эмира, так упавший за последние годы, по всем сведениям, получаемым мною из страны, но, наоборот, могут вернуть Эмиру утраченное теперь расположение народа; наши начинания только предотвратят ту катастрофу, которая, по-видимому, грозит разразиться теперь, вызванная крайним недовольством существующим режимом, полною непопулярностью Эмира. Страна находится теперь в самом тревожном состоянии; собирается и скупается всюду оружие, народ упражняется в стрельбе, образовалось несколько партий, из них создались и такие, которые стоят за национальное самоопределение, самостоятельное государство с новой династией и новым главою ханства или с подчинением соседнему Афганистану. Совершенно неосновательна боязнь, высказываемая политическим агентством, что проникнутое духом шариата население ханства всегда будет становиться на защиту своих коренных установлений и порядков, хотя бы и разорительных для него, и восставать против даже самых полезных новшеств, вводимых по настоянию «неверных». Позволяю себе удостоверить, что благодаря ценным сведениям, полученным мною из разных источников, освещающим настоящее положение дела в ханстве и делающим меня более осведомленным, чем Политический Агент, в действительном настроении бухарского народа – такое опасение совершенно неосновательно, масса народная именно ожидает с упованием «новшеств» от Великого Белого Падишаха, который сжалится над истомившимся в ужасном экономическом рабстве и совершенно бесправным народом и даст ему те права, которые даровал своим подданным сартам и киргизам. Не могу согласиться также с рассуждениями Министерской записки о способе проведения реформ в Бухаре путем нравственного воздействия на Эмира. Не могу также назвать удачным результат дружеских сепаратных бесед с Эмиром Директора Департамента Министерства Иностранных Дел Действительного Статского Советника Клемма и Политического Агента Лютша осенью 1909 года в Ялте, так как хотя этим лицам в окончательном итоге разговоров с Эмиром и удалось уговорить Эмира сложить с жителей Старой Бухары повинность по очистке снега и расходы, с этим сопряженные, а также принять на себя затраты по пропуску вод Зеравшана, всего в сумме 32 тысяч, но вскоре после этого Эмир увеличил базарный сбор на 52 500 рублей, почему уменьшение податного бремени не только оказалось фиктивным, но даже наоборот, тягость обложения увеличилась. В управлении же страною никакого изменения не последовало; удалив по настоянию народа бывшего Кушбеги Астанакула, Эмир вновь приблизил его к себе, хотя и не дал ему прежнего назначения, но влияние его столь велико, что Эмир, послушав его совета, сместил с должности пользовавшегося всеобщим уважением в Бухаре влиятельного главу суннитского духовенства, раиса Старой Бухары. Наконец, для рекомендуемого Министерством нравственного давления надо, чтобы оно проводилось неуклонно и людьми достаточно талантливыми, всякая «осечка» в подобном давлении уменьшает авторитет и Политического Агента, и Генерал-Губернатора: рассчитывать же, чтобы Эмир сам действительно захотел и мог бы ввести реформы, клонящиеся к поднятию благосостояния народа, совершенно невозможно.