Нина Цинцадзе - Государство, общество и природа в России конца XIX – первой трети XX века. Танго втроём

На II сессии ГЗК представитель Ярославской губернии И. П. Матвеев заявил о необходимости разграничения компетенций земельных комитетов и комитетов по топливу, т.к. между ними возникали разногласия о нормах лесозаготовок для нужд армии и промышленности, которые не учитывали лесистость региона и назначались наобум. Крестьяне не желали рубить леса в большом количестве и требовали принять закон об охране леса. Важно было четче определить деятельность лесоохранительных комитетов, которые «как будто бы и существуют, и как будто бы и нет». В связи с этим, по мнению И. П. Матвеева, Министерству земледелия и ГЗК к лесному вопросу следовало «подойти вплотную», разработать новый закон о лесах, добиться согласованности по земельному и лесному вопросам в Центре, чтобы не возникало недоразумений на местах 366. В этом его подержал представитель соседней Владимирской губернии М. П. Григорьев 367.

10 августа председатель ГЗК А. С. Посников издал распоряжение № 209, адресованное губернским земельным комитетам о недопустимости чинить препятствия в заготовке и вывозке дров, о чем свидетельствовали поступавшие сведения с мест. В своем стремлении к охране лесов земельные комитеты «совершенно приостановили производство заготовки дров, издавая распоряжения о воспрещении рубки лесов, препятствуя вывозу дров», что «ставило в угрожающее положение нашу промышленность и железные дороги». А. С. Посников напоминал, что вследствие военно-революционной обстановки оборонные предприятия и железные дороги из-за «расстройства парового транспорта, сокращения добычи минерального топлива» перешли на древесное топливо. ГЗК предписывал не только не препятствовать заготовке топлива на местах, но и всячески содействовать ей, удовлетворяя запросы по топливу железные дороги, всех предприятий и учреждений, работавших на государственную оборону. «Государственные интересы должны стоять на первом плане, и местные интересы необходимо подчинить интересам общегосударственным», – заявлял председатель ГЗК 368.

На III сессии ГЗК в августе 1917 г. поднимался вопрос о лесах: члены совета ГЗК планировали выяснить мнение местных земельных комитетов о порядке эксплуатации лесов, об объемах нуждаемости в лесных материалах и возможности выделения лесных участков под расчистку 369. Соответствующие пункты нашли отражение в принятом по итогам сессии постановлении ГЗК 370. Было принято решение разослать закон о лесах, принятый Временным правительством, а также материалы по лесному делу для «ознакомления губернских земельных комитетов с ходом лесного дела на местах». Совету ГЗК рекомендовалось воздержаться от принятия какого-либо заключения о целесообразности учреждения особых лесных комитетов до обсуждения этого вопроса по существу на планируемом совещании представителей губернских комитетов в Москве 16–17 сентября 371. Оно состоялось, и по его итогам была разработана инструкция по применению «Временных правил об охране и рубке лесов», переданная для обсуждения в Комиссию временных переходных мер и Лесную комиссию 372.

24 августа состоялось первое заседание Лесной комиссии ГЗК под председательством экономиста А. А. Рыбникова. Член комиссии Н. И. Фалеев озвучил план развития лесного хозяйства, который предполагалось начать осуществлять с 1 января 1918 г. Он включал создание Главного лесного комитета и лесных комитетов в губерниях и уездах. Лесные комитеты совместно с земельными комитетами должны были составлять сметы «удовлетворения потребностей на древесину». Кроме того, планировалось создать Советы лесничеств и Лесные советы для научно-профессионального руководства лесной отраслью. В утвержденном плане работ Лесной комиссии были определены такие вопросы, как форма собственности на лес, использование лесов под пашню, облесение земель, организация лесного хозяйства и пр. На втором заседании, состоявшемся 7 сентября, были заслушаны доклады ряда членов комиссии о государственных лесах 373.

В октябре ГЗК разработал Инструкцию уездным земельным комитетам об охране и эксплуатации лесов. В ней предписывалось запрещать в пределах уезда хищническую вырубку леса. Под последней понималась рубка хвойного и смешанного строевого леса, превышающая 1/60 часть, а дровяного лиственного леса – 1/30 часть лесной площади уезда, и находившейся в одной окружной меже с иными сельскохозяйственными угодьями. Уездные земельные комитеты могли приостанавливать по своему усмотрению опустошительные и выборочные рубки леса. Запрещалась рубка защитных лесов, признанных таковыми лесоохранительными комитетами; вырубка, скос, распашка молодняка и пастьба скота по молодняку (молодняком признавался лес, не достигший высоты 4 аршина, или 2,8 м). Не допускалось обращать лесные вырубки в другой вид угодий без разрешения лесоохранительных комитетов. Запрещалась вырубка леса на продажу с промышленной целью, если местное население испытывало нужду в строевом и дровяном материале. Ограничение установленных запрещений допускалось только в случаях «неотложной надобности в лесном материале» для нужд местного населения и военного ведомства 374.

В ответ на повторявшиеся требования крестьян о приостановлении или прекращении хищнического истребления лесов ГЗК и губернские земельные комитеты обратились к гражданам с воззванием, в котором говорилось о том, что условия войны вызывали усиленную рубку леса для нужд армии. При этом подчеркивалась значимость леса в развитии страны, в укреплении песков и оврагов. Население уверялось в том, что вырубки леса проводились под контролем лесоохранительных и земельных комитетов, которые следили за тем, чтобы они не переросли в опустошительные. «Верьте, Граждане, что все совершается сейчас под контролем общественных органов, делается во имя блага народа и с соблюдением его прав и интересов» – этими словами завершалось воззвание 375. ГЗК на основе поступавших сведений от Штаба Верховного главнокомандующего о воспрепятствовании ряда волостными земельными комитетами заготовке лесных материалов для армии издал 18 октября 1917 г. циркуляр № 239 губернским земельным комитетам о недопущении подобных действий на местах. Вновь повторялись положения циркуляра от 10 августа № 209, которым необходимо было следовать 376.

Тогда же ГЗК разработал «Наставление земельным комитетам по применению “Правил об охране лесов и их рубке”». По сути, оно было основами лесоохранительного закона. Согласно этому документу все казенные леса изымались из ведения земельных комитетов, учреждался лесной надзор, в состав которого входили представители земельных комитетов из опытных лесоводов, лесничих и иных лесных специалистов, назначаемых при содействии Всероссийского союза лесоводов. Лесной надзор имел широкие полномочия при осмотре лесов, наблюдении за рубкой, заготовкой и вывозкой лесного материала, пресечении незаконных рубок. Губернские земельные комитеты утверждали представителей лесного надзора, имели право контролировать расчистку леса. Уездные земельные комитеты давали разрешение на расчистку лесов, на пастьбу скота в частных или казенных лесах при определенных условиях, имели право инициировать перевод лесов в категории защитных и водоохранных. Указывалось на необходимость первоочередного удовлетворения нужд армии и промышленности в лесных материалах. Волостные комитеты не должны были препятствовать подобным лесозаготовкам 377.