Тамара Яблонская - Вечные предметы

Перекатились по небу чугунные ядра
из туч вырвался белый огонь
и разметало душ ваших опилки

кто в стогу кто под ольховой веткой
дрожит от страха
или в производственных цехах
прячется за лязг машин

что мне делать

я в одиночку склеиваю
то что разбилось
я терпеливо ищу в темноте

в невнятном шуме и гаме
натужно записываю робкие слова

а потом вы придете
и их повторите

Красный костел словно крик
в молчании улиц

он острием распарывает небо
разрушая привычный порядок

это единственный случай когда
сухопарая готика вносит смуту
в сдержанность камня

рвущийся в воздух кирпич
поджигает все чувства

насыщая уставшую веру
светом слепого костра
однажды зажженного от неба

Деловито как речной трамвайчик
плывет ко мне сквозь житейские бури
моя подруга

за фарватером черным
далеко от перекрестков
попивая чаек
сядем с ней в укромном месте
нанизывать разговоры
на грубую нить тротуаров
от блестящей самоварной сажи
будем чистить ребра событий
по давно испытанной методе
будем кутаться в бархат понимания

когда стемнеет разойдемся
как и прежде
в разные стороны за тугие горизонты
посылая назад гудки приветствий

Лучшее время
на тропках Бельмонта
сумерки скрипящие по снегу
печальные как умершая хвоя

в сумерки каждый падеж
четко твердит окончания
а глаголы обретают ясность
и свою действительную силу

чадит внизу смерть жизнь
и усталость завязывает петли
а Бельмонт бесстрастен и тяжел

в сумерках он вырастает выше
чем вершины собственных сосен

под корнями в песке лежит мудрость
и кормит его в голодные годы

Камень солнце колонны
но это не Форум Романум

солнце светит вполсилы
средний житель занят
устройством доходов
кровь разбавлена в меру

Кафедральная площадь пуста
у нее нет героев

ее дружба с историей
неудачно завязанная
много раз обрывалась

история всегда ходила
особыми путями

чувствуя себя обманутой
площадь собирает
голоса и звуки
падающих листьев
и мчащихся автомобилей

поглощенная любовью
к чистому искусству
складывает из них
сложную мозаику

и разочарованная
тут же рассыпает

Мы вымыли руки и сели
вокруг белой скатерти

было в этом что-то
грустное забытое

как будто старый знакомый
шел навстречу
но не узнал тебя

Музы выбирают из толпы
по странной прихоти

они не замечают тугоухих
крепких телом
занятых полезными трудами

а прилетают к окнам тех
кто не имеет даже веры

садятся на подоконники
склевывают сомнения и усталость

после их отлета
в воздухе тает печаль
и время долго наполнено смыслом

Следопыт и бродяга
блуждают по библиотекам
ища совпадения схем

тождества гулкого пульса
с мертвой строкой

безнадзорный мудрец
Гамлет в дешевой одежде
страдает от вечных вопросов

сквозь шелест истлевших страниц
и синие волны курилки
он различает смутные
материки ответов

сухие и исчерпывающие
словно пустыня
где всё еще можно спастись

Настоящая сложность
начинается там
где смыкаются кронами
томные каштаны
и дубовая роща Святорога

это подспудный вулкан
аномальная зона

кто не запутался
в ее бликах и тенях
кто не забыл свое настоящее имя
ступив на ее тропинки

там черные грачи
в апрельском снегу
как мысли хасидов
держась строгих правил
ходят по кругу

там люди дерзко строят
башни на песке
пока в свежих сугробах
спит время

Большая улица
молчит в тени церквей
в огниве лет
прячась в туман и неизвестность

там мои сестры бросают
острые взгляды
из-под шляп на витрины
они молчат
об идеале жизни

избранницы потерянного века

брезгливо
они бредут по белой улице
на стройных каблуках

и судят падший мир
по большому счету

Дождь
вечная вода
как в древних акведуках
смывает пыль
которой занесены предметы

тосклив их новый лик

блистает все
что не должно блестеть

что благополучно
скрывалось под привычным
пухом и песком

границы стали резкими

и с черной графикой
не может справиться
ни мягкий сумрак
ни ясный свет
из окон Пушкиновки

Мои прогулки по улицам
кончаются тем
что упираюсь в городскую стену

огибая новые преграды
совершаем старые ошибки
а стена учит терпению

не уходят тяжелые лбы
кожей ощутив ее прохладу
в сон древних пирамид

авторы построек на века
зная слишком много
ограничились кирпичными мостами
через время

а ведь могли построить другой мир
создать лучшую землю
и новое небо

Долгое смотрение в небо
с чистого льда на катке
оставляет следы на всю жизнь

будто в тронный зал
входит мороз
в Сад Молодежи
обнажая во всем тайный смысл
неприступный
как ледяные фигуры

веселые звуки
руководят жизнью
и юное Ego
еще не ведая своих особых прав
с улыбкой растворяется
в гуще событий под звон коньков

Вновь каплет с крыши
и мысль тонкой струйкой
едва сочится
грозя оборваться

робкие связки посылок
и кропотливое
строительство вывода
такова ее нелегкая работа