А. Степанов - Число и культура

Результаты региональных выборов 1998 г. в земле Саксония- Анхальт повергли в шок сообщество журналистов и аналитиков. "Неблагодарные" восточные немцы, которым в последние годы были сделаны колоссальные финансовые инъекции, показали свои истинные настроения, разочарование контрастом реальности и обещаний (безработица здесь в два раза выше, чем в западных землях и достигает двадцати пяти процентов, экономический подъем, о котором столько говорили в 1990 и в 1994 гг., по-прежнему заставляет себя ждать). Соответственно, помимо традиционных фаворитов всех избирательных кампаний – христианских демократов (ХДС) и социал-демократов (СДПГ), – пятипроцентный барьер удалось преодолеть расценивавшейся как однозначный маргинал наследнице восточногерманских коммунистов, Партии демократического социализма (ПДС), а также националистическому Немецкому народному союзу. Кватерниорная схема налицо. За СДПГ проголосовало 35,9% избирателей, за ХДС – 22,0%, за ПДС – 19,6% и за ННС – 12,9% [453].

Знакомая качественная картина: одной из партий принадлежит абсолютное лидерство, электораты двух других примерно равны между собой, и замыкает список четвертая. Проведем количественное сравнение. Обработка экспериментальных данных проводится по прежней процедуре. Суммарный процент голосов, поданных за четыре партии, составляет 90,4%. Следовательно, для выяснения соотношений этих электоральных групп между собой необходимо воспользоваться переводным коэффициентом 100 / 90,4. Результаты представляем в графической форме:

Сравнение двух групп цифр позволяет сформулировать несколько выводов. Во-первых, реальные показатели в настоящем случае еще ближе к модельным, чем в предыдущих примерах, что свидетельствует о превалирующей организованности, систематичности коллективных сознания и бессознательного в Германии. Заключение о действенности закономерности двойного золотого сечения и стоящем за ней политическом механизме, по-видимому, не покажется преувеличением. Лишь некритическая приверженность либеральным стереотипам заставила немецких журналистов и политологов повергнуться в состояние, близкое к обмороку, восприняв представшую реальность как признак слабого здравомыслия избирателей на Востоке ("Коричневый рай" озаглавил свою патетическую статью журналист "Зюддойче цайтунг", начав с риторической фразы: "Какая коллективная мудрость может заключаться в таком результате выборов?" [431]). Напротив, с точки зрения нашей модели электоральное поведение земли Саксония-Анхальт вполне логично и последовательно (категория мудрости не поддается верификации и подсчету, поэтому оставим ее в распоряжении тех, кто знаком с ней накоротке ).(6) Критерию логичности и последовательности коллективного бессознательного отвечает и количество пришедших на избирательные участки – 36%, "что считается нормальным для Германии" [79], ср. с 38,2% модели "неохотной явки", раздел 3.5. Во-вторых, вероятно, настала пора детальнее разобраться в предпосылках партийно-политической кватерниорности как таковой.

Каковы вообще причины возникновения четырехпартийных систем? В разделе 1.4 была предпринята попытка выяснить логическую подоплеку модернистской парадигмы М = 4: основная ответственность за ее утверждение в обществе пала на виртуализацию. Ни один из современных значимых социально-политических процессов не обходится без участия масс-медиа, без их сопровождения события не только неполноценны, но и не оцениваются как реальные, как политически реальные. Обычная бинарная логика (бинарные отношения) n = 2 дополняется третьим элементом (своеобразным "наблюдателем"), n = 3. Но тогда, если совокупность партий воспринимается в качестве автономной и целостной, то М = 4, см. раздел 1.4. Всякая избирательная кампания – время и место картинных ристалищ, месяцами не покидающих экранов и печатных страниц, отчего в появлении четырехпартийной модели трудно усмотреть что-либо нелогичное и неестественное. Таковы рамочные предпосылки, однако хотелось бы уяснить и более предметные, специфические, поскольку по ряду привходящих обстоятельств кватерниорная схема реализуется в партийно-политической сфере далеко не везде и не всегда.

Напротив, биполярная конструкция: республиканцы и демократы в США, консерваторы и лейбористы Британии, христианские демократы и социал-демократы послевоенной ФРГ, "правые" и "левые" во Франции и т.д., – не только признана типичной, но и канонизирована в политических теориях. Коли социуму надлежит делиться согласно политическим предпочтениям,(7) дихотомия действительно наиболее проста и становится первым шагом (ведь речь идет об овладении большинством, т.е. как минимум половиной плюс один голос, следовательно, сил, которые вправе рассчитывать на победу, и должно быть две). Тот же вариант стихийно сложился в СССР периода "перестройки". Как только были сняты ограничения на деятельность общественно-политических объединений, в противовес недавнему монополисту КПСС был образован нацеленный на перемены "Народный фронт", который на первых альтернативных выборах 1989 г. провел изрядное число своих кандидатов в Верховный Совет (а пресса тех лет взапой эксплуатировала интригу титанической битвы "реформаторов" и "антиреформаторов"). С 1991 г. эта пара трансформировалась в лагеря "демократов" и "патриотов" (соответственно, сторонников президента и Верховного Совета РФ), т.е. бинарность сохранилась. Однако после третьей "подбифуркации" – событий сентября-декабря 1993 г. в Москве – такое деление утратило адекватность карте общественных предпочтений. После главы 2 нам известно, что третьи бифуркации и "подбифуркации" создают благоприятную почву для рождения четырехсоставных структур, но небезынтересно взглянуть, как этот процесс развивается на деле.

Как отмечалось, конфронтация "демократов" и "патриотов" в новой России привела к вооруженному конфликту, в основном негативно воспринятому населением, дискредитировавшему и тех, и других. На состоявшихся вслед выборах в Государственную Думу (декабрь 1993 г.) лидерство по партийным спискам захватила дотоле никому не известная ЛДПР, подчеркнуто дистанцировавшаяся от обоих недавних властителей душ и умов ("коммунисты и демократы – враги России") и предложившая качественно отличную от них идеологию. Так впервые в стране образовалось второе, независимое политическое измерение, не подстраивающееся к предшествующей линии "демократы – патриоты" (последний лагерь – главным образом коммунисты), см. выше. Двумерность при сохранении борьбы за большинство, т.е. бинарного принципа, означает М = 2 х 2 = 4. И действительно, на состоявшихся через два года (в декабре 1995 г.) очередных выборах в Думу 5%-й барьер удалось преодолеть четырем партиям и объединениям, отлично укладывавшимся в схему М = 2 х 2.