А. Степанов - Число и культура

2 Мотивом подобного перерасчета служит и то, что процесс реального политического конструирования, определение количества мест в парламенте у каждой фракции опирается на относительные процентные соотношения между избирательными объединениями, сумевшими преодолеть квалификационный барьер, тогда как голоса, поданные за мелкие партии, "пропадают": соответствующие парламентские места пропорционально делятся между победившими партиями.

3 Что их ценить? – они же в среднем малы, наш народ беден по сравнению с Западом. Вскоре обнищавшее большинство населения стало тем более неинтересным для "прогрессивных" предпринимателей и политиков (всякое, в том числе пренебрежительное, отношение имеет обыкновение тавтологически себя подтверждать).

4 Исходя из того, что аналогичные отношения существуют между США в целом и одним из их штатов, Красноярскому краю была присвоена кличка "русский Нью-Хемпшир".

5 Подчеркивая значение фактора "Красноярск – Россия в миниатюре", ради контраста приведем данные по Санкт-Петербургу и Ленинградской области – кому было отдано предпочтение на думских выборах 1995 г. В Санкт-Петербурге пятипроцентный барьер удалось преодолеть трем партиям и объединениям: больше всех голосов набрало "Яблоко" (16,0%), затем КПРФ (13,2%) и "Наш дом – Россия" (12,8%). В менее четко политически ориентированной Ленинградской области успешных партий оказалось шесть: КПРФ (18,2%), НДР (11,0%), "Яблоко" (8,3%), ЛДПР (8,0%), "Женщины России" (6,3%) и блок "Коммунисты – за СССР" (6,1%), см. [443, S. 5]. Помимо отличий в количестве партий – не четыре общероссийские, а три или шесть, – здесь нет и двойного золотого сечения. Выявленная закономерност требует соблюдения определенных условий, в частности, известная "самодовлеемости" региона, его восприятия самого себя как самостоятельной целостности.

6 Отставив иронию: Мехтхильд Кюпер, автор только что процитированной статьи, также пишет: "Лишь немногие политики находят мужество признаться, что ныне происходящее на Востоке – то, что Западу еще предстоит. Они составляют меньшинство в ХДС и едва слышны в СДПГ" [idem]. Согласно опубликованным ПДС исследованиям, 60% опрошенных на Востоке и 33% на Западе согласны с лозунгом "Немецкие рабочие места – для немцев".

7 Без этого массовому обществу с наличным разделением на классы (например, на богатый, средний и бедный) не удастся достигнуть стабильности, см. [311] или [313].

8 Так, применительно к буддийскому ареалу А.С.Агаджанян прибегает к следующему описанию: "Имманентная сакральность власти и государства свойственна духу буддийской реформы классической индийской традиции. Но корни этой особенности, по-видимому, древнее прихода буддизма в этот регион. Власть концентрирует в себе почти всю энергию социальных связей. Еще одна тема буддийской политической традиции связана с ожиданием "миллениума", идеального земного порядка, когда изначальное тождество святости и царства будет в полной мере восстановлено. Буддийское государство оказывается в идеале ничем иным, как коллективным предприятием по всеобщему спасению, а царь – высшим гарантом успеха на этом пути" [9, c. 42-44]. В свою очередь, для формирования национального сознания русских различные писатели полагают важным проживание в зоне рискованного земледелия (будет урожай или нет – на то Божья воля), регулярные опустошительные набеги кочевников, а затем и нравы собственной власти, казнящей и милующей по собственному (невнятному большинству) произволу. "Все под Богом ходим", коллективный фатализм – их истоки в веках.

Хотя золотому сечению принадлежит довольно важное место среди формообразующих факторов как в организации современных социальных систем, так и (если читатель заглянул в Приложение 2 , он уже знает об этом) в повседневном и гуманитарном мышлении, воздержимся от завышенных оценок его значения. В конечном счете таинственная "мистическая" сила этой социально-политической пропорции зиждется на простейших логических основаниях, которые, с одной стороны, оказываются в определенных условиях обязательными, "неотменимыми", а с другой – по механизму действия большинству неизвестными. Сочетание "принудительной" обязательности (ученые в таких случаях говорят: аподиктичности) и неосознанности способно производить впечатление некоей могущественной "потусторонней" стихии ("незримый архитектор"), тогда как на самом деле источник ее сил не где-то вовне, а в нас самих, в по-школьному образованных массах. Затевая различного рода политические соревнования, "игры", мы не можем избавиться от современной разновидности здравого смысла, от привычек элементарно-логического мышления, а поскольку мы – массы активные, уверенные в собственной дееспособности, постольку наши замыслы, цели и ценности оказываются тесно связанными с конечными результатами деятельности. Это и находит выражение в фактах пропорциональности. Здесь вновь, как и на протяжении всей книги, речь идет о проявлениях рационального бессознательного . Коллективная природа последнего предполагает апелляцию к области, где субъект и объект совпадают если не полностью, то пребывают в очень близком соседстве. Так общественные настроения, цели и ценности материализуются в объективных процентах: будь то количество поданных за партии голосов, распределение мест в парламенте или территориально-демографические разделения. Если бы мы ограничились в настоящей главе только гармонической пропорцией, то невольно подыграли бы мнению о ее исключительности. Чтобы этого избежать, обратимся к другим, ничуть не менее значимым для социумов.

В разделе 3.4выяснялось отношение между численностями голосов, поданных за две партии или два избирательных блока. Модель по существу – mutatis mutandis – совпадала с ситуацией послевоенного соревнования двух сверхдержав ( раздел 3.1). Если один из акторов, обычно более уверенный в себе, непосредственно стремится к овладению максимально большим количеством голосов (в пределе – всеми), а другой мысленно привязывается к лидеру, ориентируется на его реальные или ожидаемые достижения, т.е. избирает его в качестве образца, и если в игре происходит совместное осуществление установок обоих главных участников, то соотношение "весов" в итоге приближается к золотому сечению, см. система (11) – (12). Обратим внимание на одну особенность процесса. Электоральные доли двух акторов распределяются в согласии с предвыборными симпатиями и склонностями избирателей. Акт выборов (опускание бюллетеней в урны, подсчет голосов, проверка и утверждение результатов) превращает проценты поданных голосов в проценты парламентских мест. С минимальными оговорками, какова доля электоральной поддержки, такова и удельная численность фракции в парламенте. Акт выборов не изменяет соотношений, он изменяет лишь их "физический смысл": электоральный расклад претворяется во фракционный. Фатального количественного разрыва не происходит.