А. Степанов - Число и культура

Теперь поднимемся на север западного края европейского континента. Бенилюкс, экономический союз Бельгии, Нидерландов и Люксембурга, образованный в 1958 г. (начал действовать в 1960), – один из классических региональных ансамблей.

Значение ансамблей не сводится к их географическим размерам, чему данный пример – яркая иллюстрация. С IХ – Х вв. здесь располагался один из двух полюсов (наряду с Северной Италией) европейской экономической жизни; с 1500 г. Антверпен, с 1600 г. Амстердам – последовательно центры европейской мир-экономики [62].(35) В настоящее время Брюссель – место пребывания Еврокомиссии, Гаага – Международного суда, в Брюсселе же базируется штаб-квартира НАТО.

Рассматриваемые территории издавна связаны тесными историческими, политическими и экономическими узами. Наряду с современной Голландией, Бельгия и Люксембург – части исторических Нидерландов, в ХV в. оказавшихся под сенью Испании. Революция 1566 – 1609 гг. приводит к независимости только северные провинции, т.е. нынешние Нидерланды, тогда как земли Бельгии и Люксембурга остались под владычеством испанских Габсбургов (с 1714 г. – австрийских Габсбургов). По решению Венского конгресса, с 1815 г. Голландия с Бельгией – вновь в составе единого Нидерландского королевства. Но двести лет раздельного существования оставили отпечаток, и в 1830 г. вспыхивает Бельгийская революция, приведшая к созданию независимой Бельгии. Великое герцогство Люксембург – в современных границах с 1839 г., до 1980 г. – в личной унии с Нидерландами. Итак, перед нами прежде единое государство, разные части которого волею судеб разведены, но поддерживают и в обозримый период будут поддерживать особо доверительные союзнические отношения.

Все три высокоразвитые конституционные монархии – члены НАТО, ЕС. Кто-то, возможно, обрадуется: наконец-то мы встретились не с надоевшей четверкой, а с тройкой. Но радость, увы, преждевременна.

Население Бельгии делится практически пополам: 56% фламандцев и 42% валлонов, которых разделяет языковой барьер – соответственно, нидерландский и французский языки, оба со статусом государственных. Компактное проживание каждой из групп – почва для сепаратистских тенденций. В Бельгии уже три десятилетия не прекращается процесс конституционного переустройства, и унитарное государство на настоящий момент превратилось в федерацию трех регионов: Фландрии, Валлонии плюс столицы Брюсселя [52]. "Следующий этап конституционной реформы стартует в 1999 г., после июльских выборов в парламенты федерации и регионов. В преддверии этого исторического события фламандцы выдвинули условия, заведомо неприемлемые для валлонов. По сути Фландрия требует налоговой самостоятельности, а также передачи регионам полномочий в области здравоохранения, социального страхования, занятости, внешней торговли, сельского хозяйства и даже железнодорожного сообщения. В этом случае, по мнению экспертов, Бельгия фактически становится конфедерацией" [там же]. Существует целый пакет других свидетельств нарастающего обострения противоречий между общинами, т.е. потенциально данный ансамбль кватерниорен: Нидерланды, Люксембург, Фландрия и Валлония.

Если разделение Бельгии на два государства состоится, это позволит констатировать срабатывание тетрарного принципа; если нет, я, честно говоря, не увижу существенного ущерба изучаемой схеме. По другому конкретному поводу, – анализируя одну из разновидностей рациональных структур в поэзии, так называемые параллелизмы, – Р.Якобсон замечал: "Любые формы параллелизма есть некоторое соотношение инвариантов и переменных. Чем строже распределение инвариантов, тем более заметны и эффективны вариации" [402, c. 121-122]. Переводя в политологическую плоскость: если инвариантом служит кватерниорность структур, то его оправданная вариация способна лишь увеличить экспрессивность общей картины. И коль начато сравнение реального политического феномена, Европы, с художественным произведением – стихотворным текстом или картиной, – возможно, уместно вспомнить призыв Сальвадора Дали вносить "ошибки" в изображение(36) или сетование русского поэта 1960-х гг. Леонида Аронзона в его дневнике: "Не хватает ошибки" [рукоп.]. Подобный мотив не стоит упускать из внимания при анализе и других примеров: догматизм, скрупулезная рациональность во всякой детали не всегда уместны даже в теориях. С такой поправкой мы с чистой совестью квалифицируем Бенилюкс в качестве четверки, а не тройки. Если Бельгия не разделится, тем самым внеся вариацию, или "ошибку", в транзитивно тетрарную схему, для нашей концепции не будет особого вреда, достаточно и выявленной тенденции. На этой ноте оставим региональный ансамбль Бенилюкс и обратимся к следующему – Скандинавии.

Под скандинавской шапкой выступают Дания, Швеция, Норвегия, Исландия и Финляндия, т.е. пять государств, а не четыре, поэтому требуется особая осторожность. Какова диспозиция в этом северном регионе? Вначале сравним участников по демографическому критерию.

Согласно данным 1985 г., население Швеции составляет 8,5 млн. чел., Дании – 5,1 млн. (1985), Финляндии – 4,9 млн. (1984), Норвегии – 4,1 млн. (1984), тогда как в Исландии проживает всего 230 тыс. чел. (1982). Четыре члена ансамбля демографически соизмеримы, пятый же, Исландия, уступает самому меньшему из них почти в двадцать раз. Наряду с географически уединенным, островным расположением Исландии, это семантически отдаляет ее от остальных, ставит в не совсем равное фактическое положение. Нам уже не раз приходилось встречаться с территориально-политическими системами, состоящими из большего, чем 4, числа элементов, и в действительности они редуцировались, сводясь к схеме "четыре плюс остальные". Так, например, оказалось при изучении строения СНГ в Центральноазиатском ансамбле: Узбекистан, Казахстан, Киргизстан, Таджикистан плюс политически нейтральный во всем регионе Туркменистан. Не такова ли ситуация и на скандинавском театре? Хотя вывод напрашивается сам собой, во избежание недоразумений обсуждение стоит продолжить.

Действительно ли с "физическими" – демографическими, территориальными, экономическими – единицами мы имеем дело в процессе текущего дискурса? Он имеет логико-семантическую направленность и оперирует со "значениями" элементов. Политические симплексы, формы выстраиваются из материала этих "значений". Поскольку речь об эпохе масс, о процессах коллективного возведения симплексов, постольку их прорабом оказывается не только элементарная логика (для определения связей между элементами), но и информация о самих элементах, в данном случае государствах. Последняя должна быть общеизвестной – как о прошлом стран (их истории), так и о настоящем, – т.е. общеизвестной для населений тех государств, которые принимают участие в создании регионального ансамбля, его сохранении, перестройке согласно современным критериям. Но самое главное даже не это: подобная информация не обходится без оценки, оценки значения той или иной страны – опять же в глазах тех, кто ответственен за формообразование, т.е. жителей рассматриваемого региона.