Виталий Ларичев - Охотники за черепами

В самое неподходящее время задумал Зданский вступать в дискуссию с инициаторами новых раскопок в Чжоукоудяне — Блэком, Грабо, Андерсоном. Его статья прибыла в Пекин в разгар кампании за развертывание исследований на склонах Лунгушаня. Пришлось печатание статьи Зданского «прискорбно задержать из-за трудностей, которых полностью не удалось избежать». Так несколько туманно и загадочно написал редактор журнала в примечании к публикации, увидевшей свет в 1927 году. Но к этому времени работы уже начались и дали первые результаты.

Блэк одержал победу: Генри Хутон и Эдвин Эмбрель согласились финансировать исследование Чжоукоудяня в течение двух лет. Раскопки планировались почетным директором Геологической службы Дин Вэньцзяием при консультации с Блэком. Исследование должен был вести палеонтолог Биргер Болин, ученик Вимава, приглашенный из Упсалы. Все материалы объявлялись собственностью Геологической службы. За пределы Китая находки вывозить запрещалось. Костные останки человека, если они будут обнаружены, следовало передавать для обработки и изучения на анатомический факультет колледжа. Блэку вменялось в обязанность описать их и изучать.

В конце марта из Пекина в Чжоукоудянь отправилась первая группа работников, которая занялась топографической съемкой района. А 16 апреля Биргер Болин отдал распоряжение начать раскопки.

Исследования проходили в чрезвычайно сложных условиях: в Китае полыхала гражданская война; в Чжоукоудяне слышался гром пушек северных милитаристов генералов Чжан Цзо-лина и Ян Си-шаня; к европейцам в столице отношение было настороженное я даже враждебное. Непрерывно раздавались призывы выдворить их из Китая. Ходили зловещие слухи об исчезновении в районе западных холмов офицера- европейца, который отправился туда на прогулку. Не вернулся в Пекин корреспондент лондонской «Таймс»…

Чжоукоудянь постоянно навещали разрозненные группы китайских солдат, и от них, как хозяев положения и лукавых слуг провинциальных генералов-милитаристов, можно было ожидать чего угодно. Болин никога да не был уверен, что доживет до следующего дня. Тем не менее он самоотверженно приступил к раскопкам, зазвенели первые удары лопат и кирок, вонзились в землю тонкие шпатели. Начался долгий путь тяжелых раскопок «Холма костей дракона». Блэк каждый день с замиранием сердца ждал известий из Чжоукоудяня, связь с которым прерывалась порой на целые недели.

Но дни проходили за днями, а успех не приходил. Помимо глинистых и песчаных горизонтов, раскопки которых проходили сравнительно легко, землекопы непрерывно наталкивались на плотноцементированные щебенчатые пласты, каменистые слои, которые принимались вначале за дно пещеры, завалы блоков и глыб известняка. Добраться до ниже расположенных слоев с помощью обычных лопат, кирок и кувалд не было никакой возможности.

Болин вынужден был пойти на беспрецедентный в раскопках шаг — применить взрывчатку! В стенах пещеры и в каменистых слоях сверлили отверстия, в них закладывались взрывные патроны, а чтобы глыбы цементированного горизонта не разлетались в разные стороны, поверхность раскопа перед взрывом покрывали соломенными матами. Их прижимали к слою крупными каменными глыбами. После взрыва обломки спускали вниз по склону, где их дробили на мелкие, до размеров грецкого ореха, камни. Лишь удостоверившись, что костей здесь нет, можно было переходить к очередному блоку. Рыхлые грунты после раскопок тщательно просеивали через мелкоячеистые сита. Ни одна самая мелкая косточка «недостающего звена» не должна была ускользнуть от исследователей.

Несколько раз в день Болин внимательно просматривал только что извлеченные из слоя тяжелые от минерализации кости, окрашенные в черные и красноватые тона. Большинство из них были почему-то раздробленными на мелкие части, и поэтому не всегда удавалось определить, какому животному они принадлежали. Останки человека отсутствовали. Три тысячи кубометров заполнения пещеры просмотрели рабочие за 24 недели раскопок; найденные кости едва удалось разместить в пятистах больших ящиках.

Наступила середина октября. Холода заставили Болина подумать о прекращении раскопок. И нужно же случиться такому: 16 октября, за два дня до установленного срока свертывания работ, удалось найти то, чего тщетно ждали полгода: один из землекопов обратил внимание на торчавшую из окаменевшего блока коронку зуба. Он оказался удивительно сходным с двумя зубами из Чжоукоудяня, которые Болин осматривал в лаборатории Вимана в Упсале. Ликованию не было границ. Не дожидаясь поезда, Болин нанял двухколесную тележку и, несмотря на смертельный риск путешествия по району, где шли бои, бродили банды грабителей и деморализованных солдат, помчался в Пекин.

Не однажды останавливали солдаты тележку, на которой ехал европеец, но каждый раз отпускали с миром. Они и не подозревали, какое бесценное сокровище Азии лежало в кармане Болина. Впрочем, если бы даже при обыске зуб был найден, вряд ли кого заинтересовала одна-единственная «кость дракона». В 6 часов вечера 19 октября Болин, запыленный, грязный, усталый, но радостный, подъехал к дому Блэка и вручил ему главную из находок 1927 года — хорошо сохранившийся левый нижний коренной зуб. Желание услышать заключение антрополога было настолько велико, что он даже не заехал домой.

Почти до самого утра просидели в ту ночь в лаборатории Блэк и Болин. Они обсуждали результаты раскопок и сосредоточенно рассматривали главную находку сезона. Зуб, несомненно, принадлежал человеку, а не антропоидной обезьяне. Блэк сравнивал его с зубом китайского ребенка 8 лет. Сопоставление с рисунками найденных ранее зубов позволило сделать вывод, что все они, возможно, происходят от одной челюсти. Тем более что обнаружили новый зуб в непосредственной близости от участка находок Зданского.

Жевательную поверхность покрывали многочисленные мелкие складки, почти как на коренных зубах антропоидных обезьян. В то же время, несмотря на бросающиеся в глаза слишком большие размеры коронки и корня, зуб выглядел как человеческий. Блэк также обратил внимание на то, что жевательная поверхность зуба изношена так, как изнашиваются зубы человека, но не обезьяны. Значит, челюсть человекообразного существа из Чжоукоудяня соединялась с черепом так же, как у современного человека. Вот сколько мог рассказать обыкновенный зуб опытному глазу антрополога!

В последующие несколько недель Блэк со всей тщательностью, которой требуют обычно уникальность и бесценность предмета, изучал зуб. Пожалуй, никогда еще с таким вниманием и усердием не рассматривалась ни одна из находок, связанных с предком человека: просматривалась каждая складка и бугорок, отмечалась мельчайшая деталь рельефа, по многу раз вымерялись размеры, а главное — сравнения с каждым опубликованным ранее коренным зубом древнейших людей, в том числе питекантропа и неандертальцев, с коренными антропоидных обезьян, современных и ископаемых, а также современного человека.