Владимир Эфроимсон - Генетика этики и эстетики

На Украине в 1940 и 1941 гг. почти не было детей, поступавших в первый класс сельских школ: дети соответствующих возрастов были нацело «съедены» коллективизацией. Вся Украина была в сильнейшей степени охвачена голодом в то время, и, принимая во внимание ее население около 40 млн., количество рождающихся около 4 % и гибель от естественных причин младенцев около 30 %, мы получим, что за 2 года родилось около 3,2 млн. человек, умерло от «обычных» причин около 1 млн. и около 2 млн. детей погибло в результате коллективизации. Общее число погибших от коллективизации по разным источникам определяется в 8-10 млн. человек. Большинство из них погибли тихой, голодной смертью. А ведь все они погибли как следствие деятельности «порядочных» людей.

Порядочный человек — это тот, кто отвечает моральному среднему уровню определенного коллектива. Гражданская война возникает тогда, когда оказывается два или более коллектива в одной стране, резко различающихся по своим моральным кодексам — непримиримость моральных кодексов приводит или к исчезновению одного коллектива, или к отказу от обязательности тех особенностей кодексов, которыми отличаются кодексы разных коллективов. Вырабатывается один общий моральный кодекс и следующие ему называются порядочными людьми. Как сказано в Апокалипсисе: «Хуже, что ты не холоден и не горяч, а тепел, и я изблюю тебя из своего рта». Порядочный человек — теплый человек. Он вполне приличен в нормальное время, но «возникает какая-то идеологическая мутация», отнюдь не связанная с хромосомами, массовый психоз, один коллектив расщепляется на два с непримиримыми идеологиями, и вполне «порядочные люди» превращаются в чудовища. Вернее, для лиц иного коллектива они кажутся чудовищами, а сами они считают своих противников чудовищами, «нелюдьми» и проч.

«Кто борется с чудовищем,,пусть остережется, чтобы самому не сделаться чудовищем», как сказал Ницше и сам показал, что не остерегся и, критикуя многие отрицательные явления, сам создал чудовищную идеологию. Энвер, Талант и прочие младотурки, усвоив европейскую культуру, разрушили мусульманскую основу Турции и первыми (до Гитлера) осуществили геноцид на армянах. Борьба с чудовищем царизма привела к возникновению несравненно худшего чудовища — сталинизма, а сталинизм породил гитлеризм. Так может быть, остеречься невозможно и всякий борющийся с чудовищем неизбежно сделается чудовищем? К великому счастью для человечества тот же XX в. породил не только чудовищ. Борьба ненасильственными средствами, призыв к хладнокровию в разгар борьбы — все это уже дало замечательные плоды и имеет уже целую серию мучеников ( Ганди, Кеннеди, М. Л. Кинг, самосожжение буддистов и квакера в США и проч.), но все это новое этическое движение никак не связано ни с хромосомами, ни с естественным отбором, а с идеологическими мутациями, если можно так выразиться, на вполне идеалистической, а не материалистической основе.

Что такое преступление? Но если определение порядочного человека относительно, то возникает вопрос, как лучше всего определить преступление. Оно уже дано как определение «греха» в известной проповеди Иоанна Златоуста: «Смерть, где твое жало? Ад, где твоя победа? Жало смерти — грех, сила же греха — закон». Там, где нет закона, нет и преступления. Могут ли быть преступления у животных? Эфроимсон приводит ряд цитат из Киплинга о «законе стаи». Так как стадность — чрезвычайно широко распространенное явление, связанное с наличием вожаков, нормами поведения членов стаи, то можно говорить о законе стаи на чисто инстинктивной основе. Мы не будем говорить сейчас о генезисе таких инстинктивных законов, большинство человеческих законов так или иначе формулируются на разумной, а не инстинктивной основе. Но и природа человеческих разумных законов чрезвычайно разнообразна. Самое широко распространенное — собрание законов в виде кодекса в каждом государстве, обязательное для всех граждан. Есть особый термин для обозначения такого права (я не могу его вспомнить, обозначим просто кодекс). Есть обычное право: совокупность неписаных законов, молчаливо принимаемых населением, и мы знаем, что и в судах с этим обычным правом считаются. Есть религиозное право — источник кодексов в государствах, признающих государственную религию, и есть, наконец, естественное право.

Естественное право исторически выводилось из религиозного, и потому марксисты склонны отрицать его необходимость. Для марксистов ближайшая цель — осуществление внеклассового общества, для достижения этой цели1 можно не брезговать никакими средствами, а с ликвидацией классового общества исчезнут и пережитки классового общества — преступления, право будет вовсе не нужно. Это вовсе не карикатура, а так думали все «порядочные» марксисты времен гражданской войны. Почему после смертной казни было не бессрочное или длительное заключение, а 10 лет? Через десять лет, энтузиасты верили, будет построено бесклассовое общество, незачем держать в тюрьме более длительные сроки. На самом деле марксизм тоже включал естественное право, но не на религиозной, а, как они думали, на строго научной основе.

Без опоры на естественное право нельзя оправдать не только революцию,, но да.же многие крупные реформы, например освобождение без вознаграждения-рабов или крепостных. Ведь священнейшим правилом всякого законодательства является: «Закон не имеет обратной силы, нельзя судить по несуществующему закону». Рабовладение в США до середины XIX в. было вполне'легально, и каждый гражданин, не совершив ни малейшего преступления, мог вложить свой капитал в рабов — и вдруг все рабы освобождаются без вознаграждения, и он, не совершив никакого преступления, теряет свое имущество, его наказывают по несуществующему закону. На самом деле освобождение рабов произошло вследствие естественного права. Человек рожден свободным (декларация Руссо о независимости), тот, кто имел рабов, всегда нарушал этот естественный закон. Не введен новый закон, а восстановлен все время нарушающийся старый. Так же оправдывается поступок Вашингтона. Он — бывший офицер английской армии (а офицерство, как известно, там было добровольно), присягавший королю, участвовавший в завоевании Канады, и вдруг он идет против законного монарха. Основа — естественное право, декларированное опять Джефферсоном: правительства созданы лишь для того, чтобы заботиться о благе населения; если правительство эту обязанность нарушает, население свободно и от всяких обязательств по отношению к правительству. Присяга не действительна: это иродова клятва. «Право законного восстания», включенное в Великую хартию вольностей, здесь оправдывается естественным правом.