Дмитрий Менделеев - Толковый тариф. Два письма Николаю II

И прежде чем касаться нового русского таможенного тарифа, необходимо, не страшась различных неудобств, от сего происходящих, разобрать с возможной систематичностью, простотою и краткостью, т. е. не вдаваясь в ненужные подробности, сущность разноречия фритредеров и протекционистов. Это и составляет содержание первой главы.

Во второй рассматриваются русские прошлые и современные отношения к вопросам таможенной политики. Современное нельзя уразуметь правильно, не познакомившись с исторической обстановкой дела. Но и здесь, как в первой главе, я не предполагаю писать историю предмета, а ограничиваюсь только такими его чертами, которые считаю необходимыми для понимания положения вопроса и того смысла, который, по крайнему моему разумению, вложен в новый русский таможенный тариф.

С третьей же главы мое изложение обращается от общих, хотя и реальных, предметов, касающихся тарифа, к конкретному его содержанию, т. е. к обсуждению частностей русской промышленности, насколько она связана с окладами русского таможенного тарифа. Ввоз иностранных товаров и вывоз русских, как и самый таможенный на них тариф, имеют значение только как производные от основного, хотя бы только внешнего, содержания русской жизни, от всего ее промышленного труда и потребления. Показать эту зависимость или формулировать эту функцию — при помощи или по поводу рассмотрения статей нового тарифа — составляет ту задачу, за которую я осмеливаюсь приняться, думая развить ее настолько, чтобы ясно выразить основные мысли, давно носимые мною по отношению к экономическому строю России. При этом главное внимание обращается на те отрасли промышленности, которые с своей стороны считаю не только существенными и важными по свойству производимых предметов, но и своевременными для России, возможными для быстрого развития, пример которому дает русская нефтяная промышленность; особенно же на такие виды производительности, развитие которых находится в очевидной связи с таможенным тарифом. Разъяснение этих сторон русских промышленных отношений составляет главную цель появления предлагаемого сочинения. Познакомившись со многими видами иностранной и русской промышленности в течение прошлой деятельности, всегда остававшейся в связи с наукою и промышленною деятельностью, узнавши массу материала, бывшего в распоряжении комиссии, занимавшейся пересмотром тарифа, присутствуя при его рассмотрении, происходившем при участии требований самых разнородных, и зная, что драгоценные материалы, скрытые в тарифном делопроизводстве, могут остаться еще долго под спудом, я решился изложить как свои экономические верования, так и свое понимание тех последствий, которые можно ожидать от применения нового русского таможенного тарифа. Не технические подробности отдельных производств, а экономические условия их развития в России и связь их с новым таможенным тарифом составляют главное содержание этой книги. На вид мертва формула закона, а в ней жизнь дышит со всеми ее проявлениями, в ней спрятаны дорогие интересы. Если мне удастся показать это хотя бы только отчасти и хотя бы не в абстракте рассмотрения отвлеченных разноречий, а только в применениях к частностям русской экономической жизни, то цель моя будет достигнута. Словом, мне желательно по мере сил истолковать, разъяснить новый русский тариф, а потому я назвал свою книгу «Толковым тарифом». Правильно ли понял я тот смысл, который заключается в новом нашем тарифе, те следствия, которые он должен иметь, и те меры, которые могут его значение усилить или ослабить или даже уничтожить, об этом судить бесстрастно будут только через десяток лет, т. е. уже в предстоящее столетие. Ныне еще свежо прошлое, во многом видны страстность и интересы минуты. Отвлечься от них было моей задачей, но сумел ли ее решить, не мне решать. Если же ошибаюсь, то не под влиянием минуты, а под впечатлением от всей суммы пережитого, узнанного и под влиянием двухлетнего внимательного разбора частностей нашего тарифа. Узнанное показало мне, между прочим и прежде всего, что об экономических вопросах, касающихся русской промышленности, во-первых, вообще распространено мало верных сведений, во-вторых, менее всего знают об этом многие из тех, кого эти сведения более всего касаются, и в-третьих, у молодежи, готовящейся вступить в русскую жизнь, нет возможности получить сколько-либо систематизированные сведения о состоянии русской промышленности, а ее укрепить может только выступающее поколение. Ему и хотелось разъяснить предстоящие задачи внутреннего быта России. Мне не по силам, да и не по средствам одного человека, труд, до крайности надобный теперь России, а именно описание состояния всех отраслей русской добывающей и перерабатывающей промышленности в связи с состоянием дела у других народов. Это дело настоятельно, важно, плодотворно, должно отразиться на всей русской деятельности и должно уравновесить груз классицизма и резонерства, им внушаемого, у нас еще господствующих от школы до литературы. Если предлагаемая книга выяснит потребность в указываемом большом труде, а особенно если она возбудит появление его, то я буду считать счастливым тот день, когда принялся за предлагаемое сочинение.

С.-Петербург, 21 апреля 1891 года

Яснее всего протекционная и свободная торговля влияли на жизнь Англии, а потому рассматривать будем почти исключительно английские отношения, а подразумевать можно русские и всякие иные. Не потому приходится так поступать, что о чужой стране можно говорить свободнее, а потому, что в ней история всяких промышленно-государственных отношений выразилась полнее и нагляднее, чем где-либо в иной стране, да и все дело промышленности и торговли, очевидно для всех, ушло в Англии гораздо дальше, чем в других странах. Притом мерка одной Англии подходит к русской. Хотя в самой Великобритании земли меньше, чем в одной Пермской губернии, но во всех частях света английские владения занимают пространство, по величине даже немногим большее, чем пространство России. А принципиально все равно, какую страну ни рассматривать в ее международных отношениях, лишь бы она не была из очень отсталых. Это потому, что развитие государств и народов в крупных чертах идет — как развитие организмов или как постройка зданий — по одному общему типу. Кажущаяся разница развития, иногда прикрывающая в действительности даже самую тень сходства, ведет свое начало от зародыша или плана, лежащего в основе построения. Здания различны по виду и по содержанию, но камни и известка те же, и стройка идет по порядку снизу вверх, хотя и приходится иногда подводить самый фундамент впоследствии, сперва укрепив на временных столбах. Так и жизнь народов слагается из тех же кирпичей индивидуальных интересов и начинается также снизу, с интересов массы, а цементом всегда служит обладание территориею и государственная организация, вызываемая взаимной враждою сильных и притеснением слабых и вызывающая различие сословий, достатков, прав, обязанностей и интересов.