Павел Блонский - Память и мышление

Казалось, уже почти достигнуты самые широкие обобщения, и оставалось лишь сделать самый последний шаг — найти мнемические явления и в мире неорганическом (например, гистерезис [ 36 ] Гистерезис — длительное действие существовавших прежде условий; известен магнитный гистерезис — явление остаточного магнетизма, т. е. отставание изменения магнитного состояния металла от изменения магнитного поля, вызвавшего это состояние. ). Но... в 1928 г. выходит книга крупнейшего французского психолога и психопатолога П. Жане" «Эволюция памяти и понятия времени». В этой книге в самом резком противоречии со всем вышеописанным течением психологии Жане заявляет: «Память предстала пред нами как особое действие, специальное действие (action), изобретенное людьми в их прогрессе, и в частности действие, совершенно отличное от простого, автоматического повторения, составляющего сущность привычек и тенденций». Основываясь главным образом на психопатологических фактах, он проводит резкую разницу между «реминисценцией», состоящей в возвращении к исходному (restitutio ad integrum), и «воспоминанием», и только последнее считает памятью. Животные «имеют привычку, которая вполне достаточна и которая не есть память». «Память есть социальная реакция при условии отсутствия. Действительно, память — человеческое изобретение». «Память — человеческая, она существует только у людей, и даже не у всех... У ребенка имеется память только начиная с трех или четырех лет... Так же, как есть эпоха в начале жизни, когда нет памяти, будут, и это печально, эпохи в конце жизни, когда у нас больше не будет памяти... Есть тьма болезней, во время которых теряют память» [ 37 ] P.Janet. L'Evolution de la memoire et de la notion du temps. Paris, 1928, p. 205,219,221,223,224,225. .

И вот в конце нашего обзора истории проблемы памяти мы стоим перед прямо противоположными утверждениями: с одной стороны, память — «всеобщая функция организованной материи», с другой стороны, «память — человеческая, она существует только у людей, и даже не у всех». Что означает это противоречие? Как преодолеть его?

На почве эмпирической психологии это неразрешимо. Представители ее либо сводили все виды памяти, игнорируя своеобразие их, к чему-либо одному (так поступали ассоциационисты), либо, игнорируя связь их, ограничивались лишь противопоставлением. Иначе и быть не могло в недиалектической психологии. Но и диалектический идеализм Гегеля не случайно не удовлетворил психологию: поставив нужный вопрос о связи и взаимных переходах между памятью и мышлением, он не решил его, подменив изучение реального процесса, протекающего в реальных исторических условиях, идеалистическими конструкциями саморазвития духа. Решение вопроса дает только диалектический материализм, и только ленинская теория отражения ставит эту проблему с головы на ноги.

Разногласия между исследователями памяти можно, конечно, объяснить субъективными причинами. Теории различных исследователей с различной степенью совершенства, соответственно квалификации исследователей, отражают одно и то же явление — память. Но разногласия настолько велики и в то же время настолько велика квалификация многих из этих исследователей, что, пожалуй, закрадывается подозрение, в субъективных ли несовершенствах исследователей только причина их разногласий.

Наш обзор истории проблемы памяти показывает, что ссамого начала научной разработки этой проблемы память рассматривается в теснейшей связи с воображением, а объектом памяти считаются образы. Так рассматривала память античная психология. Такого же взгляда на нее, полностью или частично, придерживается ряд представителей новой психологии. Условимся называть память, имеющую дело с образами, образной памятью. Тогда мы можем сказать, чтомногие исследователи изучали, исключительно или преимущественно, образную память, и именно с изучения этой памяти началась история проблемы памяти. Но совершенно ясно, что те, которые изучают выучивание движениям, изучают совершенно другой вид памяти. Если первые исследователи сближали память с воображением, то эти сближают память с привычкой. Условимся эту память называть, как это нередко делают, моторной памятью (la memoire motrice).

Техника экспериментального изучения так называемой механической памяти обычно состоит в предъявлении тем или иным способом бессмысленного вербального материала, который испытуемым известное количество раз вербально повторяется. Правда, не всегда, не во всех случаях давался вербальный материал, и не всегда испытуемый вербально повторял. Но огромное большинство исследований производилось именно так, и именно на них были получены все основные положения экспериментальной психологии памяти. Ясно, что такие исследования были, собственно говоря, исследованиями выучивания определенных речевых движений, поскольку влияние смысла тщательнейшим образом элиминировалось. Понятно поэтому, что эти исследования принципиально мало чем отличались от исследований, например, выучивания ручным движениям. Речь идет все о той же моторной памяти, памяти-привычке.

Но именно эту память устраняет из своего исследования Жане, и не ее он считает памятью в подлинном смысле этого слова. Наоборот, то, что Жане понимает под памятью, во многих отношениях прямая противоположность привычке. Если пользоваться общепринятыми терминами, то память у Жане больше, чем на что-либо иное, похожа на то, что обыкновенно называют логической памятью, и является как бы своеобразной разновидностью ее.

Таким образом, когда различные исследователи изучали память, то одни изучали главным образом или даже исключительно образную память, память-воображение, другие — моторную память, память-привычку, а третьи, пожалуй, — логическую память, память-рассказ или память-мышление, как иногда интерпретировали эту память. Не удивительно, что, изучая совершенно различные виды памяти, исследователи приходили к различным результатам, думая, однако, при этом, что все они изучают одно и то же. Еще большая неразбериха получалась, когда один и тот же исследователь или компилятор (чаще всего так поступали именно авторы учебников или сводных работ о памяти) в одной и той же работе, при этом не отдавая себе в том отчета, смешивал воедино подобные различные, порой даже противоположные результаты.

Моторная память, или память-привычка, образная память, или память-воображение, логическая память, или память-рассказ (на уточнении терминологии мы пока не останавливаемся), — вот три основных вида памяти, как они устанавливались из анализа истории проблемы памяти. Так, например, Аристотель изучал главным образом образную память, Уотсон — память-привычку, а Жане — память-рассказ. Наряду с этими тремя основными видами памяти некоторыми исследователями называется еще один вид памяти — аффективная память, память чувств. Особенно Рибо настаивал на существовании этой памяти, хотя не было недостатка и в тех исследователях, которые отрицали ее. Откладывая разбор дискуссии по этому вопросу до одной из следующих глав, допустим пока в виде предположения существование и этого — четвертого — основного вида памяти.