Александр Потупа - Открытие Вселенной - прошлое, настоящее, будущее

Таким образом, мощность излучения сигнала ограничена планковской мощностью L P.

Световые потоки нужны нам в частности для определения координат объектов (тех же систем отсчета) и хода часов. Точность регистрации координаты ограничена длиной волны излучения?x (? но, с другой стороны, световой квант всегда передает объекту импульс ?р ~ ћ/? откуда и возникают квантовомеханические соотношения неопределенностей ?р.?x (ћ, т. е. невозможность одновременной точной регистрации импульса и координаты тела. Точность измерения координаты за промежуток времени ?t тоже ограничена: ?x.?t? ћ/?р/?t? ћ / FP = 2G ћ / c4 = lP2/c. Это означает, что понятие координаты в данный момент времени теряет смысл. Аналогично, используя соотношение неопределенностей для энергии и времени? E.?t (ћ, придем к ограничению точности измерения времени ?t? tP = v2G ћ /c5. Таким образом, основные пространственно-временные понятия — координата и момент времени оказываются неприменимыми в планковской области. Нет способа реализации соответствующей физической системы отсчета, то есть невозможно передать информацию (и получить ее) из области масштаба l P.

Если все три фундаментальные константы ћ, G и с сохранят свою неизменность, мы придем к ситуации, где геометрические построения окажутся беспомощными и современное пространство-время должно быть замещено какой-то более общей структурой. Поэтому, например, современное рассмотрение первых мгновений рождения Вселенной и завершающей стадии коллапса при t (tp заведомо некорректно. Некорректно также экстраполировать массы элементарных частиц за планковский предел mР = v ћ c /2G, а массы звезд — ниже этого предела. Не видно, как объект с размерами меньшими lP мог бы дать сигнал о своем существовании, отсутствуют также и сигналы, которые способны нести информацию об изменениях состояния любой системы за время меньшее tP. В современном понимании Вселенной tP играет роль эволюционного кванта предела, за который не удается экстраполировать какие-либо эволюционные представления.

Пока мы не знаем, какая структура придет на смену обычному пространству. Было бы любопытно провести программу построения теории гравитации, последовательно исходя из ограниченности мощностей и сил, и выяснить, насколько она была бы эквивалентна эйнштейновской теории, и насколько удобно было бы сочетать ее впоследствии с квантовыми моделями.

Между тем уровень реальности систем отсчета можно повышать и дальше. Мы пока задали только минимальный набор приборных средств для общения системы отсчета с внешним миром. Надо учитывать также поступление информации наблюдательно (канал взаимодействия прибор-наблюдатель), уровень сложности самого наблюдателя — его теоретическую программу, то есть средства интерпретации результатов наблюдений. Тут наверняка возникнут существенные ограничения, следующие из общей теории связи.

Надо учитывать также, что информация попадает на конкретный тип биологической структуры и перерабатывается там. Вся картина процессов в предельно больших и предельно малых масштабах проецируется не в пустое пространство, а на информационную структуру наблюдателя вида Homo sapiens (или какого-то иного вида), и законы этой проекции должны быть крайне нетривиальны. В конечном итоге, в законе проекции должны как-то отражаться все основные условия существования наблюдателя и даже его эволюционный путь, то есть в развертке каждого эксперимента присутствовал бы весь мир, включая космологическое начало.

Пока мы очень слабо представляем, как далеко можно продвинуться по этому труднейшему пути. Эскиз программы нужен был для того, чтобы перебросить мост (штриховой контур моста!) через идейную пропасть, отделяющую традиционные исследовательские приемы в духе обобщения геометрии от приемов типа антропогенного принципа. Мне кажется, что принципы такого рода пытаются уловить сразу конечный результат, который, так или иначе, требует самосогласованности всей картины мира для каждого наблюдателя. Но по пути к этому результату наверняка разбросано множество интереснейших ограничений, расшифровывающих возможности реальных наблюдателей.

Нетривиальность ситуации можно уловить, рассматривая, например, передачу информации об эксперименте, поставленном на нашей планете, иной цивилизации, владеющей принципиально иным языком и образной системой, в чьей практике объект эксперимента по каким-то причинам не присутствует. Здесь неопределенность их понимания объекта в любом случае заметно выше общей неопределенности в понимании нашей цивилизацией. Не исключено, что для достаточно далеких эволюционных ветвей область общего видения Вселенной крайне мала, и ничего вроде единой научной космологии (строгой в нашем современном понимании) в масштабах Вселенной не существует. Общезначимой может оказаться только деятельность по стыковке различных систем практики, в той степени, в какой эта стыковка необходима и допустима. При высокой космогонической активности цивилизаций, принадлежащих весьма далеким эволюционным линиям, это могло бы привести к крайне различной организации смежных участков Вселенной. И попытка проникнуть в соседний участок требовала бы очень глубокого понимания далеких систем мировосприятия и в какой-то степени подчинения тем законам игры, которые из них следуют.

Впрочем, за правилом, согласно которому объект (звезда, планета, частица) таков, какова изучающая его цивилизация, мы имели возможность проследить во время исторических путешествий. Оно, в общем, неплохо работает и свидетельствует о том, что простенькая система отсчета, состоящая из фонарика, часов и духообразного наблюдателя, обретая плоть, превращается сначала в физическое тело, способное генерировать и поглощать энергию, обретает информационную биологическую подсистему (разумного наблюдателя) и, в конце концов, становится полным социокультурным комплексом.

Такое усложнение одного из основных и, казалось бы, по определению, простейших физических понятий не покажется чрезмерным в свете той программы перестройки астрофизики и космогонии, которая обсуждалась в предыдущей главе. Проблема ограничений информационного характера и вообще всего того, что вытекает из конкретной модели наблюдателя, выглядит малозначительной, лишь пока мы не попытались всерьез посмотреть на Вселенную с учетом разумной деятельности ее обитателей. С физической точки зрения, такая Вселенная обретает не просто аномалии в звездных спектрах и движениях некоторых тел, но и как бы новые спектры социокультурного типа. В далеком будущем развитого Контакта мы во многом будем воспринимать ее сквозь социокультурные спектрограммы скорее как мыслящее существо, чем величественный конгломерат атомов. Важна будет не только наша оценка какого-то явления галактического масштаба, но и то, как его воспринимают и фиксируют в своей системе различные «мыслящие участки Вселенной» — иные цивилизации. Объективность такого уровня непременно потребует взаимного перевода образов и понятий, а, следовательно, и задания правил перехода между различными социокультурными системами отсчета. Потребуется и какой-то общедоступный язык типа нашей математики, однако он может включить в себя приемы в духе целостного моделирования сложных объектов и сверхплотных информационных потоков и во многом отличаться от современных логико-формальных схем.