Дж Хоуг - Нострадамус, Новые откровения

Еще пять сотен лет они не буОут замечать его. Тот, кто был украшением своего времени, Затем внезапно свершится великое откровение, которое весьма удовлетворит людей того столетия,

Грамматические странности приводят к тому, что этот катрен может оказаться как пророчеством, так и ловушкой для разоблачения дутой славы интерпретаторов-шарлатанов, Почти все серьезные исследователи наследия Нострадамуса воспринимают этот катрен как назидание, предназначенное им самим. Ключ к нему - то, как расшифровать, какие именно "люди" какого именно "столетия" будут "весьма удовлетворены" комментарием лучшего из интерпретаторов. С другой стороны, абстрагировавшись от всех явных и скрытых самообманов, видно, что этот катрен может с большим успехом оказаться краткой повестью о судьбе самого Нострадамуса, Быть может, он говорит о своих современниках, Отсчитав пятьсот лет со времени первой публикации "Центурий", мы получим 2055 год, в который станет очевидно, кто из толкователей прочел Нострадамуса наиболее верно.

Когда минуют двадцать лет правления Луны, другой примет власть на 7000 лет. Когда истощенное Солнце завершит свой цигсд и сочтет свои дни^ тогда мои пророчества и угрозы будут совершены^

Спорам о Нострадамусе скоро исполнится 450 лет. Приведенные выше катрены дают нам указаны на два варианта возможной длительности действия

его пророческого наследия. Руссат считает, что упомянутый выше астрологический цикл относится к периоду с 1535 по 1880 год. Прибавив двадцать лет к 1535, мы получим 1555-й - год публикации "Центурий", Благодаря такой интерпретации продолжительность человеческой истории увеличивается и достигает девятого тысячелетия,

Поэзия пророчеств необъективна. Но невозможно жить одной лишь объективностью, ибо лишь тот, кто не утратил способности удивляться каждому мгновению и вечному чуду бытия и небытия, сможет постичь тайну Вселенной,

Наверняка мы можем сказать лишь одно: Нострадамус сознательно постарался завуалировать свои пророчества. Еще много столетий мы будем задаваться вопросом, почему смысл его катренов так расплывчат; и это недоумение, быть может, заставит улыбнуться душу одного-единственного, давно покинувшего нас человека, который знает правильный ответ.

Сложная система "маскировки", которую изобрел Нострадамус, заставляет меня, как и всех предыдущих и будущих интерпретаторов, предлагать свою собственную версию того, что было основным стимулом для пророка, когда он решился написать историю будущего; лично я считаю, что Нострадамус желал поддержать в веках дискуссию о завтрашнем дне и судьбе,

И до тех пор, пока люди чувствуют соблазн задумываться о завтрашнем дне, они могут найти в себе смелость изменить его "сегодня".