Николай Захаров - Кремлёвские колокола

В тот же день колокол благополучно был поднят и на другой день окончательно надёжно утверждён на перекладинах, к которым было прибавлено несколько новых брусьев.

«В день поднятия колокола митрополит пригласил М. Г. Богданова к своему столу, к которому он и после был приглашаем. Но никакие награды за труд не могли утешить Богданова. «Ну, если бы я не согласился позволить тебе поднять колокол и представил бы то на разрешение в Петербург,— спросил его преосвященный Серафим,— чтобы ты стал делать?» — «Я уже решился,— отвечал Богданов,— я бы ночью привёз колокол и поднял его потихоньку своими рабочими, а там бы воля вашего высокопреосвященства наказать меня!»

Рассказывают, что, когда Богданов готовился поднимать колокол из ямы после отливки, к нему приходил известный иностранный механик и, из сожаления к неучёному русскому литейщику, доказывал ему, что невозможно поднять такую тяжесть на столь ненадёжные перекладины. «Приходи завтра звонить в колокол»,— ответил ему Богданов. И действительно, на другой день колокол уже висел на перекладинах и оставался на них до самого подъёма на колокольню.

Так был поднят самый большой в то время колокол.

Колокол Реут, расположенный на звоннице, весит 32 т 760 кг. Он был изготовлен по указу царя Михаила Фёдоровича в 1622 г. лучшим литейным мастером Андреем Чоховым. Колокол этот отличается особенной формой и необыкновенной толщиной краёв. Во время взрыва французами Филаретовской пристройки от колокола отбились уши, по их так искусно приделали, что у колокола не изменился даже тон звучания. В 1855 г. во время звона реут упал, пробив три каменных и два деревянных свода. При этом было убито несколько человек. Колокол подняли и поставили на прежнее место, где он оставался в действии до 1885 г.

Третий колокол на пристройке колокольни Ивана Великого весом 13 т 71 кг отлит русским мастером Иваном Моториным в 1704 г. Колокол вначале назывался Вседневным, а позднее — Семисотным.

Не менее интересны колокола, находящиеся на самой колокольне Ивана Великого. Всего их 18.

В нижнем ярусе размещено шесть колоколов:

Медведь (вседневный) весит 7 т 273 кг, отлит он по повелению Ивана Васильевича русским литейным мастером Ива ном Алексеевым в 1501 г. и перелит в 1775 г.

Лебедь весит 7 т 371 кг. Он перелит из старого колокола в 1775 г. с сохранением прежней формы и надписи. Лебедем колокол назван якобы потому, что его звон напоминал громкий лебединый крик.

Новгородский колокол весит 6 т 880 кг. Отлит в Новгороде в 1556 г. для Софийского собора, перелит в Москве по повелению царицы Анны Иоанновны в 1730 г.

Колокол Широкий, весом 4 т 914 кг, отливали русские мастера Василий и Яков Леонтьевы в 1679 г.

Колокол Слободский (5 т 62 кг) перелит из старого Слободского в 1641 г.

Ростовский колокол, весом 3 т 276 кг, отлит в 1687 г. для Белогостинского монастыря Ростовской губернии.

В среднем ярусе столпа колокольни девять колоколов:

Колокол Новый (3 т 276 кг) раньше назывался Успенским. Отлит в Москве в 1679 г.

Немчин весит 3 т 112 кг. Назван по фамилии мастера.

Безымянный — весом 2 т 457 кг.

Даниловский колокол отлит в 1678 г. переславль-залесским мастером для Свято-Троицкого Даниловского монастыря.

Колокол Глухой, весом 1 т 638 кг, отлит в 1621 г.

Корсупский весом 655 кг перелит из старого Корсунского колокола мастером Нестером Ивановым в 1554 г.

Безымянный колокол, весом 1 т 71 кг, был отлит мастером Филатом Андреевым в конце XVII века.

Марьинский колокол отлит, как гласит надпись на нем, «лета 7176» (1668 г.).

Старая и новая конструкция балок на колокольне Ивана Великого

В верхнем ярусе колокольни три колокола. Два колокола корсунские, зазвонные, весом 156 кг и 123 кг. Они издают чистый мелодичный звук и имеют беловатый цвет. Поэтому есть основания предполагать, что в состав сплава вошла большая доля чистого серебра.

Шереметевский колокол отлит Ф. И. Шереметевым для села Новгородни в 1620 г.

Колокола на колокольне Ивана Великого первоначально висели на деревянных балках, а во второй половине XIX века перевешены на железные. На Филаретовской пристройке и на звоннице колокола были перемещены с деревянных балок на металлические в начале XX века.

Совершенствование творчества московской школы литейщиков лучше всего видно в последовательном развитии технологического процесса производства колоколов, от знаменитого годуновского колокола, отлитого Андреем Чоховым через несколько вынужденных переливок, и до отлитого И. Ф. Моториным Царь-колокола.

Годуновский колокол (1599 г.) находился на Ивановской площади Кремля и своими размерами и красотой удивлял всех, в том числе иностранцев. Архиепископ Арсений Елассонский, посетивший Москву в царствование Бориса Годунова, писал: «Он же (Борис Годунов.— Н. 3.) отлил два больших колокола, один для Москвы в патриархию, в который звонят в большие праздники, а другой в монастырь святой Троицы. Подобной величины колоколов и такой красоты нельзя найти в другом царстве во всем мире».

Другой иностранный путешественник Пётр Петрей де Ерлезунд, свидетельствовал о том, что звонят в этот колокол «в большие праздники, также, когда приезжают из чужих краёв послы». «Для звона употребляются двадцать четыре человека и даже более,— добавляет Адам Олеарий,— они стоят на площади внизу и, ухватившись за небольшие верёвки, привязанные к двум длинным канатам, висящим по обеим сторонам колокольни, звонят таким образом все вместе, то с одной стороны, то с другой стороны».

Во время одного из пожаров в Кремле годуновский колокол, весом 33 т 600 кг, упал и разбился.

В 1651 г. снова заговорили об отливке ещё более крупного колокола, весом 8 тыс. пудов.

Царь Алексей Михайлович сначала хотел поручить отлив нюренбергскому мастеру Гансу Фальку, который работал в то время на московском Пушечном дворе. Ганс Фальк потребовал для выполнения этого задания пять лет, заявив при этом, что медь от старого колокола в дело не годится. Русские же мастера, работавшие в это время на Пушечном дворе (Данило Матвеев, сын его Емельян, ученики Кирила Самойлов, Василий Борисов и Семён Симонов), заявили, что они могут выполнить такое «большое колокольное дело», причём будут «и слова и травы» на колоколе положены так же, как кладёт их Фальк.

Они считали также, что медь от прежнего колокола годится в переливку. Кроме всего прочего они обещали выполнить все работы не в пять лет, а за один год.