Борис Ляпунов - В мире мечты. Обзор научно-фантастической литературы

Без малого две тысячи сто лет назад сражался во главе армии восставших гладиаторов и погиб в битве с римлянами Спартак. Память о нем жива и по сю пору. Почти два с половиной тысячелетия прошло со времени битвы при Фермопилах, а нет по сей день грамотно-го человека, который не восхищался бы подвигом трехсот спартанцев. Несмотря на обилие повседневных дел, забот и тревог, нас вол-нует каждый кусок пергамента, каждый камень, рассказывающий нам о далеком прошлом.

Может ли в таком случае быть, чтобы через сто, пятьсот, пять, десять, двадцать тысяч лет свободное, просвещенное коммунистиче-ское человечество забыло о нашем поколении, о тех, кто в голоде и холоде, в кровавых боях и горячке строек боролся за счастье лю-дей? Разве не будут всегда с благодарностью и благоговением вспоминать о большевиках, которые шли в первых рядах этой великой борьбы за единственно справедливый строй на Земле, о Марксе, Энгельсе, Ленине, о тех, кто после них принял на себя великий подвиг руководства этими долгими и святыми боями за коммунизм? Разве не будут горячие и молодые и через много веков и тысячелетий завидовать тем, кто воздвигал фундамент новой, свободной, богатой и мудрой жизни? Обязательно будут.

И очень важно, чтобы это знал любой участник нашей всенародной борьбы, чтобы он это понимал и гордился нелегкой, но поистине бессмертной честью быть солдатом в овеянных славой боях за окончательное освобождение человечества. Он должен об этом прочи-тать и в тех книгах о будущем, которые фантасты еще только напишут. Пока что таких книг очень мало. Станислав Лем в «Магелла-новом облаке» — книге превосходно написанной, доброй и умной, говорит о коммунистах, их многолетнем подвиге во главе и вместе с народом. Об этом мы должны помнить — все равно, будем ли мы писать о далеком или близком будущем, будут ли научные свер-шения, положенные в основу нашего произведения, идти рядом с наукой или впереди нее.

Фантастика есть не что иное, как сказка. Для меня нет ничего лучше и дороже сказок. И до какой же степени нам их не хватает! Да-же не самих сказок, а сказочных героев. Мне кажется, что лучшие люди, населяющие «Страну Фантазии», тоже сказочные.

По при всей моей склонности ценить фантастику только за ее сказочность, я люблю некоторые вещи, стоящие на совершенно проти-воположном конце разнокалиберного строя научно-фантастических произведений. К ним относятся, например, произведения-гипотезы, приключенческие и другие произведения фантастики.

Фантастика может творить любые чудеса, делать любые допущения. Но во всем этом должна быть своя, сказочная достоверность. Любое научно-фантастическое произведение гибнет, если в нем нет чуда. Фантастам не дано божественного могущества уранидов, но чудеса они творить все-таки могут. На это у них есть, две другие, не менее великие, силы: любовь и боль. Только то, что сотворено любовью и болью, становится настоящим чудом. В противном случае рождается фокус...

Научно-фантастическая литература уже в силу своей специфики сложнее почти всякого другого жанра. С одной стороны, к ней в полной мере предъявляются (или, по крайней мере, должны предъявляться) те требования художественности, которые выдвигаются перед художественной литературой вообще; с другой же — фантастика, как литература, неизбежно романтическая, неизбежно (в ка-кой-то мере) познавательная и неизбежно оперирующая какими-то научными, — пусть условно-научными — данными, проблемами и даже прогнозами, должна и в этих отношениях быть достаточно обоснованной (хотя бы в соответствии с требованиями «фантастической» логики).

За последние 10–12 лет наша фантастика росла главным образом количественно, и авторы ее стремились в первую очередь разви-вать и совершенствовать те линии, которые отличают фантастику от остальной литературы. Тому же, что объединяет фантастику с остальными областями художественной литературы, уделялось меньше внимания, хотя появился ряд книг, в полном смысле слова высокохудожественных.

Сейчас наша фантастика, по моему мнению, находится накануне качественного скачка. Об этом говорят некоторые тенденции ее развития: стремление к поискам и созданию характеров наряду с поисками научных или технических проблем, попытки создания литературного героя вместо литературного робота, годного для подстановки в любую фантастическую ситуацию.

Научной фантастикой больше всего увлекается молодежь, и степень воздействия книг этого жанра трудно переоценить. Произведе-ния научной фантастики чрезвычайно разнообразны и, если определять ее цели, то уместно вспомнить слова В. И. Ленина: «Надо меч-тать».

Ленин приводил известную цитату из Писарева о том, что «человеку надо забегать вперед и видеть в законченной картине то самое творение, которое только что начинает складываться под его руками. Иначе трудно себе представить ту причину, которая бы заставля-ла человека трудиться и доводить до конца утомительные работы в области искусства, науки и практической жизни.

Кому же, как ни фантастам, показывать светлый завтрашний мир, во имя которого мы живем и боремся!

Я считаю важнейшей задачей показ мира коммунизма ближайшею будущего. Каков будет завтрашний человек? Каким станет его внутренний мир? Что останется в нем от примет нашего великого времени? Каков будет герой в труде, быту, какие у него будут при-вычки, вкусы? И какой будет любовь — наиболее сложное н острое чувство, волнующее все поколения?

Мы живем в сложное время, в постоянной борьбе за счастье народное. Конечно, приятно помечтать о заселении далеких миров. Но я уверен, что именно сейчас надо как никогда пробудить у молодежи любовь к родному дому, к Земле, к человеку — строителю новой жизни.

Ни как читателя, ни как писателя меня не привлекает фантастика о грядущих машинах. По-моему, это дело почти безнадежное: современники слишком привязаны к собственным техническим навыкам, и даже удачный прогноз (что случается на тысячу раз один!) рискует быть оцененным лишь потомками, а совсем не теми, для кого он предназначался. Увы, как бы резво ни стремилась вперед мысль фантаста-технициста, он обгонит едва лишь одно-два десятилетия.

Фантастическая литература — подобно всякой иной — имеет, на мой взгляд, ценность лишь как литература психологическая и нравственная. Но почему же не писать тогда просто обычные реалистические романы?

Потому что фантастика — это литературный прием парадокса и гиперболы, наиболее убеждающий современного читателя! Мы жи-вем в сложном и трудном мире, и он имеет тенденцию все усложняться. В меру своих сил писатель пытается подготовить человечест-во к крутым виражам истории, против которых у людей, в конечном счете, все то же одно-единственное оружие: нравственная сила души, мужество, здравый смысл, благородство. Фантастические допущения — лишь сгусток того, с чем мы встречаемся или можем столкнуться завтра.