Вадим РОСТОВ - Сборник статей по истории Беларуси

После указа 1839 года царь в 1841 году подписывает целую серию указов, которые отнимали в его собственность земли и владения духовенства всех конфессий западных губерний. А еще до середины 1840-го года были отобраны Россией все земельные владения католического духовенства в Беларуси. Ничего подобного у себя в России царизм никогда не помышлял — отнять у РПЦ Москвы ее земли и владения. В России РПЦ Москвы оставалась главным феодалом, у нас же все церковные земли и владения перешли или в царскую собственность, или в собственность РПЦ Москвы. Земель и владений у нас лишились не только униаты и католики, но иудеи, мусульмане, староверы, протестанты. Что, по мысли царизма, должно было у нас подрывать многоконфессиональность и утверждать только имперскую религию России.

Для беларуского народа русская вера была чуждой и незнакомой. В воспоминаниях, собранных в «Комаровской хронике» писателем М. Гарецким, рассказывается, что приехавший из города начальник заставлял деревенскую паству «молиться по-русски» — но никто не умел. «Ходили до одной бабы, что умела молиться по-русски, у нее училися…» Ну а нежелающих молиться по-русски «учили новой вере» нагайки казаков.

Генерал-губернатор Долгоруков в 1833 году писал Николаю I об управлении Виленской и Гродненской губерниями и Белостокской областью: «Всюду главенствующий язык государства, как главенствующее вероисповедание… должны иметь перевес над местными говорами отдаленных, приграничных или новоприсоединенных краев. Общее владение главенствующим языком в государстве незаметно сближает разнородные его племена… и наконец сливает все инородные племена в один народ».

Эта концепция не была новой, а лишь повторяла главное правило Орды: вначале разгромить и разграбить какой-нибудь народ, а затем присоединить его к себе к совместным походам против соседей. Именно на этом принципе разрослась безмерно Орда. Надо сказать, что Россия, созданная на просторах Орды и на ее менталитете, в своих основах была прямым продолжением Орды, а ее принципы «православия, самодержавия, народности» являлись по сути ордынскими.

Что касается беларуского языка, то царизм по своему невежеству видел в нем лишь диалект польского или русского языков. Хотя беларуский язык — это дзекающий язык западных балтов, который не имел общих корней ни с польским, ни с русским языками, а родственен только таким же западно-балтским языкам мазуров и лужичан. Адам Мицкевич писал: «На беларуском языке, который называют русинским или литовско-русинским… говорят около десяти миллионов человек; это самый богатый и самый чистый говор, он возник давно и глубоко разработан. В период независимости Литвы великие князья использовали его для дипломатической переписки».

В рамках реализации программы национального геноцида к 1860-м годам сформировалась система представлений о литвинах-беларусах, которая получила название «западнорусизм». Ее сторонники отрицали историчность беларусов как самостоятельного и самобытного народа, считали их региональной частью русского этноса. Одним из лидеров «западнорусизма» был М. В. Каялович, который фантазировал об «исстари русском характере края» и в книге «Чтения по истории Западной России» настаивал, что беларусы и украинцы обязаны забыть свои языки и начать говорить и думать по-русски.

Эти взгляды, с одной стороны, питались стремлением царизма ассимилировать беларусов, с другой стороны — опирались уже на результаты этнических экспериментов царизма. Они сохранились и по сей день. На бытовом уровне они наглядно представлены в снятом в БССР фильме «Белые росы», где некий «старожил» рассказывает потомкам совершенно бредовую басню о том, что, дескать, наши предки называли себя «белыми россами». Однако ни одного человека с такой национальностью не значится в Статутах ВКЛ и Метриках ВКЛ — такого народа на нашей территории не было, как не было в ВКЛ и народа «беларусов». До 1840 года наш народ назывался литвинами — чего, конечно, создатели фильма «Белые росы» не знали, так как не знали вообще нашей истории.

На научном уровне эти взгляды «западнорусизма» формулировал ныне покойный профессор Петриков, который постулировал, что беларусы не имеют никакого отношения к ВКЛ и что история Беларуси должна быть во всех моментах увязана с историей России в призме российских интересов. Он также считал политику царизма в XIX веке по отношению к Литве-Беларуси «положительной», а наши восстания против царизма видел «негативными» для интересов беларусов, так как — дескать — они могли привести к полонизации Беларуси и потери беларусами своего языка. Парадокс в том, что при этом русификацию беларусов он считает «положительным явлением»: то есть, суть вовсе не в том, что беларусы свой язык потеряют, а в том, чтобы они по-русски стали говорить.

Эти концепции создали у беларусов-обывателей ряд нелепейших мифов: и о том, что, дескать, «Литва и Польша угнетали беларусов», и пр., плюс привили ненависть к князьям ВКЛ и вообще к ВКЛ — как к чему-то омерзительному и крайне чуждому.

В 1860-е годы значительная часть беларуского общества не разделяла идей «западнорусизма» и стремилась к независимости от России. Национальная интеллигенция разрабатывала национальную беларускую идею, весомый вклад внесли К. Калиновский, беларуские студенты-народники — издатели журнала «Гомон», создатели первой беларуской партии — Беларуской социалистической грамады, редакция газеты «Наша нiва» и т. д.

Третье восстание беларусов против России произошло в 1863–1864 годах. Царизм снова его кроваво подавил. В мае 1863 года в Вильно прибыл новый генерал-губернатор Муравьев, который ранее занимал должность губернатора в Могилеве, Гродно, Минске.

Недавно в религиозной передаче «Iснасць» на беларуском ТВ представители православия говорили, что Муравьев был большим другом беларуского народа, так как отнимал храмы у католиков и передавал их православным, за него, дескать, мы — беларусы — молимся в храмах, и вообще его надо сделать святым для беларусов. Но, полагаю, у беларусов не написано на лбу, что они должны непременно быть православными Московской веры, а не католиками. Мы как раз отличаемся своей толерантностью — а отнимать храмы у католиков или у кого бы то ни было — это ГРЕХ (ибо сказано «Не укради!»). Также в этой передаче сказали, что Муравьева называют «вешателем» только злопыхатели — мол, никаким вешателем он не был.

Однако это не кто-то обозвал Муравьева вешателем — это он САМ СЕБЯ так называл.

Прибыв в Вильно, во время представления местному дворянству на вопрос о том, не является ли ему родственником декабрист Никита Муравьев, генерал-губернатор ответил, что он «не из тех Муравьевых, которых вешают, а из тех, которые вешают».