Неизвестен Автор - Эврика-87

Наиболее впечатляет описание Всеволода Иванова.

С писательской дотошностью излагает Всеволод Иванов происшедшее с ним. И приводит некоторые сведения, полученные в результате опроса. По форме и существу эту запись можно считать классическим свидетельским показанием. Только поэтому ее следует привести полностью. И вряд ли для этого представится более благоприятный случай...

"Весна 1952 года в Коктебеле была холодная и дождливая. Еще апрель был туда-сюда, а май был дождлив и холоден. Все же я часто ходил в горы, преимущественно к подножию скалы по имени Чертов палец или к трем соседним ущельям...

14 мая после длительных холодов наступила безветренная теплая погода.

Предполагая, что во время бурь море выкинуло на берег немало цветных камушков, я прошел опять мимо Чертова пальца, по ущелью Гяур-Бах, а затем, чтоб не тратить много времени на трудный спуск к берегу моря в Сердоликовую бухту, на скале, возле дерева, откуда видна вся бухта, ширина которой метров 200-250, я привязал веревку и легко спустился с ее помощью вниз, оставив ее в траве... У берега, среди небольших камней, обросших водорослями, играла кефаль. Подальше, метрах в ста от берега, плавали дельфины...

Дельфины стайкой двигались по бухте влево. Должно быть, туда передвинулась кефаль. Я перевел глаза вправо и как раз посредине бухты, метрах в пятидесяти от берега, заметил большой, метров 10-12 в окружности, камень, обросший бурыми водорослями. В своей жизни я много раз бывал в Коктебеле и в каждое посещение несколько раз бывал в Сердоликовой бухте. Бухта немелка, глубина начинается шагах в десяти от берега,- а этого камня в середине бухты я не помнил. От меня до этого камня было метров 200. Бинокля со мной не было. Я не мог рассмотреть камень. И камень ли это? Я отклонился назад, поставил "глаз" против сучка дерева и заметил, что камень заметно уклоняется вправо. Значит, это был не камень, а большой клубок водорослей. Вырванные бурями, откуда принесло их сюда?

Может быть, их прибьет течением к скалам и мне стоит посмотреть на них?

Я забыл дельфинов.

Покуривая трубку, я начал наблюдать за клубком водорослей. Течение, по-видимому, усиливалось. Водоросли начали терять округлую форму. Клубок удлинялся. В середине его показались разрывы.

А затем...

Затем я весь задрожал, поднялся на ноги и сел, словно боясь, что могу испугать "это", если буду стоять на ногах.

Я посмотрел на часы.

Было 12.15 дня. Стояла совершенная тишина. Позади меня, в долине ГяурБах, чирикали птички. Усиленно дымилась моя трубка.

"Клубок" развертывался.

Развернулся.

Вытянулся.

Я все еще считал и не считал "этом водорослями, до тех пор, пока "это" не двинулось против течения.

Это существо волнообразными движениями плыло к тому месту, где находились дельфины, то есть к левой стороне бухты.

По-прежнему было все тихо. Естественно, что мне пришло сразу же в голову: не галлюцинация ли? Я вынул часы. Было 12.18.

Реальности видимого мной мешало расстояние, блеск солнца на воде, но вода была прозрачна, и оттого я видел тела дельфинов, которые были вдвое дальше от меня, чем чудовище.

Оно было велико, очень велико, метров 25-30, а толщиною со столешницу письменного стола, если повернуть ее боком. Оно находилось под водой на полметра-метр, и, мне кажется, было плоское. Нижняя часть его была, по-видимому, белая, насколько позволяла понять это голубизна воды, а верхняя - темно-коричневая, что и позволило мне принять это за водоросль.

Я был один из многих миллионов людей, которому суждено было увидеть это чудовище. Наше воспитание, не приучавшее нас к появлению чудес, тотчас же начало мешать мне. Я начал с мысли - не галлюцинация ли это?

Нащупал горящую трубку, затянулся, посмотрел на скалы и еще раз вынул часы. Все это мешало мне наблюдать, но в конце концов я подумал: "Ну и черт с ней, если и галлюцинация! Буду смотреть".

Чудовище, извиваясь, так же как и плывущие змеи, не быстро поплыло в сторону дельфинов. Они немедленно скрылись.

Это произошло 14 мая 1952 года.

Первой моей мыслью, когда я несколько пришел в себя, было - надо немедленно спуститься ближе к берегу. Но сверху, со скалы, мне виднее, а если бы я пошел вниз, то, возможно, какая-нибудь скала закрыла бы от меня чудовище или оно могло скрыться. Я остался на прежнем месте. Я видел общие очертания, но не заметил частностей. Я, например, не видел у чудовища глаз, да и как под водой я мог их видеть?

Угнав дельфинов и, может быть, и не думая за ними гнаться, чудовище свернулось в клубок, и течение понесло его опять вправо. Оно снова стало походить на коричневый камень, поросший водорослями.

Отнесенное до середины бухты, как раз к тому месту или приблизительно к тому месту, где я увидел его впервые, чудовище снова развернулось и, повернувшись в сторону дельфинов, подняло вдруг над водой голову. Голова в размер размаха рук похожа была на змеиную. Глаз я по-прежнему не видал, из чего можно заключить, что они были маленькие. Подержав минуты две голову над водой - с нее стекали большие капли воды,- чудовище резко повернулось, опустило голову в воду и быстро уплыло за скалы, замыкавшие Сердоликовую бухту.

Я посмотрел на часы. Было без трех минут час. Я наблюдал за чудовищем сорок минут с небольшим.

Справа поднимаются скалы очень крутые, и в соседнюю бухту попасть было невозможно.

Я поспешно пошел домой".

Как и профессор Величко, Всеволод Иванов не удовлетворился своими впечатлениями. Он попытался провести опросы.

"Марья Степановна Волошина, являющаяся хранительницей всех коктебельских преданий и обычаев, рассказала, что в 1921 году в местной феодосийской газете была напечатана заметка, в которой говорилось, что в районе горы Кара-Даг появился "огромный гад" и на поимку того гада отправлена рота красноармейцев. О величине "гада" не сообщалось. Дальнейших сообщений о судьбе "гада" не печаталось. Кроме того, Мария Степановна сказала, что в поселке тоже видели "гада", но недавно, а знает подробности... жена искусствоведа Габричевского, которая живет в Коктебеле безвыездно".

Многие специалисты относятся высокомерно к записи впечатлений очевидцев. А ведь это часто единственное, что остается прочным и незыблемым очень долгое время (пока до зверя доберутся знатоки): эмоциональное потрясение от встречи с неведомым существом, переданное словами.

И тогда вовсе где-то за порогом сознания остаются такие соображения зоологов, как количество особей на данной территории, соотношение женских и мужских особей, необходимое для поддержания вида, четкое и грамотное представление о кормовой базе, размерах среды обитания, предполагаемая длительность жизни.

Представления обо всем этом, связываемые с животными суши, отнюдь не удачный аналог. На суше все иначе: