Михаил Дмитрук - Вдохновение по заказу?

Зал бурно аплодирует Светлане Тим. Многие зрители дарят ей цветы. Среди них я узнал одного из старейших московских гипнотизеров Ивана Сергеевича Качалина и попросил его поделиться своими впечатлениями о концерте. Вот что он сказал:

— В последние годы я выступаю на сцене с лекциями о резервных возможностях человеческой психики и знаю почти всех артистов оригинального жанра. Должен сказать, что программа Светланы Тим отличается от других высоким эстетическим уровнем.

Даже когда артистка ходит по саблям, на ее лице не бывает выражения страха и боли. А во время других номеров она обычно улыбается. Это особенно» приятно видеть, когда вспоминаешь, как один факир — очень известный и заслуженный — отвратительно кривляется на протяжении всего концерта. Другой — гипнотизирует зрителей, заставляя их плакать на сцене, брать в руки стакан с кипящей водой. Потом они этого не помнят, — но видят на пальцах ожоги, чувствуют себя разбитыми и опустошенными. Светлана. Тим считает недопустимым такое издевательство над зрителями. Все опасные трюки она выполняет сама. А у испытуемых вызывает только радостные чувства — помогает им снять напряжение, получить приятный отдых, раскрыть творческие способности. Есть люди, которые стараются не пропустить ни одного ее концерта и всегда вызываются на сцену — это равносильно курсу лечения у хорошего психотерапевта.

— Что ж, прекрасный отзыв, — скажет скептик, — но какая польза от него зрителям? Ведь они хотят узнать, как овладеть необычными способностями. Их могут только обескуражить слова о таланте Светланы Тим—.вдруг у них его нет. А что, если ее опыты — всего лишь ловкие трюки, и таких способностей вообще не существует в природе?

— Доказательством того, что я не обманываю зрителей, могут быть… провалы некоторых опытов, — отвечает артистка. — Однажды заметила: за несколько дней до новолуния резко ухудшается память, и, я не могу выполнять связанные с ней номера. Наверное, влияют месячные биоритмы. Но подозреваю и другое: в подсознании крепко засела информация, которая поразила меня в юности: у восточных народов новолуние считается временем, когда совершаются ошибки и случаются несчастья. Это и делает меня рассеянной, неуверенной в себе вопреки доводам рассудка… Неудачи, продолжались до тех пор, пока в опасные дни я не стала заменять рассчитанные на память номера дополнительными факирскими трюками.

— Но вы же увлекаетесь йогой, а в ее арсенале есть приемы, которые позволяют резко снизить чувствительность и впечатлительность?

— Тогда я бы не смогла проводить опыты, для которых нужен тонкий психический настрой, — говорит Светлана, — например, отгадывать, какой цвет задумал «индуктор» мыслей. Мой мозг работает при дефиците информации, анализируя едва уловимые движения, мимику, вздохи, звуки шагов и множество других идеомоторных актов, которые непроизвольно совершает испытуемый. Логически делать это просто невозможно — включается подсознание, которое с огромной скоростью обрабатывает сигналы, поступающие от органов чувств. Чем их больше, тем достовернее будут ответы. А уловить эти сигналы как раз и помогает обостренная чувствительность.

— Вольф Мессинг в своих воспоминаниях писал, что иногда идеомоторика здесь ни при чем — он напрямую улавливает чужие мысли, даже если не видит и не слышит «индуктора».

— У меня это случается довольно часто. Мысли зрителей возникают в моем сознании в виде зрительных образов. Например, я вижу загаданный цвет или место, где спрятан предмет. Мы с мужем даже проводили такие эксперименты: он рисовал в воображении геометрические фигуры — и я угадывала их примерно в четырех случаях из пяти. Правда, с другими людьми вероятность точных ответов была гораздо меньшей. Может, для установления телепатической связи партнеры должны чувствовать доверие и симпатию друг к другу? Во всяком случае, я гораздо легче отгадываю цвет и нахожу вещи, если мне удается завоевать расположение «индуктора».

— Надо учесть, когда будем овладевать телепатией… А если серьезно, то трудно поверить, что человек на это способен. Как, впрочем, и ходить по отточенным клинкам.

— Тем, кто сомневается в их остроте, напомню историю, у которой много свидетелей. Однажды сломалась деревянная лестница, и я упала на сабли — получила тяжелейшие травмы, потеряла много крови. Со сцены меня увезли прямо в реанимацию. Там наступила клиническая смерть. Пожалуй, это был самый грандиозный психологический опыт. За несколько минут я увидела… всю свою жизнь, поговорила с родственниками и знакомыми, многие из которых… давно умерли. Прямо как в «Тибетской книге мертвых». Но я вернулась к жизни. Врачи говорили, что при таких травмах это просто чудо. А о факиризме советовали забыть навсегда. Но после многих месяцев упорных тренировок я смогла вернуться на сцену. Только теперь не могу делать многие упражнения йогов, которые обеспечивают успех опасных трюков. В результате, ходя по иглам и саблям, иногда чувствую боль, прокалываю и рассекаю кожу. Но я умею усилием воли останавливать кровь — зрители не видят порезов.

— Неужели нельзя обойтись без этих жутких номеров?

— Они вызывают наибольший интерес у публики. А ее восторг и поклонение целительно действуют на артистку. Когда я снова стала выступать на сцене, выздоровление пошло куда быстрее. Надеюсь, что аплодисменты, улыбки, цветы помогут мне вылечиться окончательно. И тогда факирские трюки не будут причинять никакого вреда.

…Не правда ли, пример Светланы Георгиевны Тим вдохновляет? Если женщина способна овладеть искусством факиров, то мужчинам должно быть стыдно потерпеть неудачу.

— Не слишком ли самонадеянно вы уверяете себя и других, что можете развить в себе такие способности? — не унимается наш скептик.

Конечно, не все желают стать артистами оригинального жанра. Но обладать несокрушимым здоровьем, нечувствительностью к боли, колоссальной памятью, мгновенным счетом и другими преимуществами, наверное, хочет каждый. И уже нашлось немало смельчаков, дерзнувших уподобиться феноменам.

— Закройте глаза, настройтесь, — сказал ученикам руководитель московского развития эйдетической памяти Игорь Юрьевич Матюгин.

— Итак, цифра семь — какой вы сейчас ее видите?

— Зеленая, — ответила девушка.

— Красная, — сказал юноша.

— А из чего она сделана — какая на ощупь?

— Из металла, шершавая и холодная.

— Пластиковая, гладкая и теплая.

— А вот журналист — какая это цифра? — неожиданно спросил Игорь Юрьевич.

— Шестерка, — ответила ученица.

Все, в том числе — Я думал, что это шутка, и она развеселит других ребят. Но их лица были сосредоточенными — ни намека на улыбку. Они серьезно обсуждали у каждой цифры запах, как они звучат, какие на вкус.