Алексей Маслов - Путь воина - путь к смерти

Итак, суть поведения самурая заключена не в том, чтобы давать оценку происходящему, но именно "не вдаваться в рассуждения", то есть действовать так, как предписывают ритуальные нормы.

Именно отсутствие рассуждении должно характеризовать истинного воина. По сути, это право - рассуждать - в рамках японской культуры дано лишь высшим дайме, в то время как рядовой самурай и вассал обязаны следовать лишь предписаниям долга. В другом пассаже из "Хагакурэ" так напрямую и говорится: "Бусидо запрещает увлекаться рассуждениями. Рассуждающий воин не может принести пользы в бою".

Как видим, о том утонченном благородстве и манерности, которые Запад привык приписывать самураям, говорить не приходится. Здесь существует лишь особая мудрость боя - мудро все то, что ведет к победе над соперником, причем к победе любыми средствами. Конечно, нас не удивят рассказы о том, как шпионы ниндзя нападали из засады и всаживали свой короткий меч в спину жертве, которая умирала, даже не увидев лица своего палача. Но, что самое поразительное, ничуть не реже такими способами пользовались сами самураи: вызывали противника на дуэль и до поединка подсыпали ему в вино яд, наносили удар в спину, душили спящего. В кинофильмах мы привыкли видеть двух благородных самураев с открытыми лицами, которые вежливо предупреждают друг друга о нападении, долго стоят один перед другим, подняв мечи, а после сражения победитель лично хоронит побежденного, воздавая ему почести как достойному сопернику.

Что ж, такое тоже встречалось, хотя чаще можно было наблюдать картину прямо противоположную. Главное, "убить врага", и ни в одном каноне не сказано, что это необходимо сделать в открытом поединке. Лучший пример тому - истории о том, как самый великий фехтовальщик средневековой Японии Миямото Мусаси побеждал своих врагов. Посмотрим, как конкретно славное "самурайское благородство" проявлялось в реальной жизни одного из самых умелых воинов за всю историю Японии.

В двадцать один год молодой Мусаси приезжает в императорскую столицу Японии город Эдо. Здесь разворачивается его конфликт со знатным семейством Есиоки, о котором еще долго рассказывали истории. Большинство членов клана Есиоки были отменными бойцами и служили инструкторами воинских искусств в доме сегуна Асикага, что было весьма высокой честью, которой удостаивались немногие мастера фехтования.

Причиной конфликта стал давний спор между родами Мусаси и Есиоки. Несколько лет назад сам сегун пригласил Мусаси Мунисая - отца Миямото в Киото для показа боевой техники и обучения гвардии. Дело в том, что Мунисай отлично владел стальной дубинкой дзитэ с крюком на конце для захвата меча соперника. Приглашение "заезжей" знаменитости вызвало естественное недовольство у Есиоки, которые в течение многих лет монополизировали в Киото преподавание боевых искусств среди высших самураев и аристократий. Пришлось Мусаси-старшему сразиться с представителями Есиоки, и он выиграл два поединка из трех, последний же провести не успел. Таким образом, спор между двумя семействами остался незаконченным, Есиоки считали, что выиграть им помешала досадная случайность, и окончательно разрешить эту ситуацию мог лишь Мусаси-младший. И вот решено было провести, как и раньше, три поединка между Мусаси и представителями Есиоки.

За городской чертой состоялся первый поединок Миямото Мусаси с главой рода Есиоки Сэйдзиро. Сэйдзиро был вооружен дорогим длинным мечом, Мусаси же бросился на него с простым деревянным мечом, несколько раз огрел по голове, опрокинул на землю и стал немилосердно избивать и топтать ногами лежащего. Слуги отнесли Есиоки в дом, где от позора тот срезал у себя с головы волосы, закрученные в пучок (темафгэ), - символ самурайской чести. На второй поединок с братом опозоренного Сэйдзиро - Дэнситиро Мусаси вообще изрядно опоздал. Йаконец, явившись на бой, Мусаси за несколько взмахов деревянным мечом (как видим, "благородную" катану он вообще не очень любил использовать) раскроил череп своему противнику, отчего тот и скончался.

Честь знатного самурайского рода Есиоки была сильно задета, и этот клан вновь послал Мусаси вызов на бой. На этот раз его соперником должен был стать лучший фехтовальщик этого дома, средний сын Сэйдзиро - Ханситиро, молодой воин, которому не исполнилось еще и двадцати лет, но одержавший уже несколько побед в открытых поединках. Бой решено было проводить на опушке соснового бора, что прилегал к рисовой роще. Как же решил сражаться с этим почти юношей многоопытный Мусаси? На этот раз он избрал тактику, ничем не отличающуюся от тайных методов ниндзя. Мусаси, вооружившись своими любимыми парными мечами, заранее спрятался в рощице и стал поджидать Сэйдзиро с его свитой. Кортеж прибыл, и самураи стали с нетерпением ожидать Мусаси. Наконец, терпение всех иссякло и было решено, что грубиян на этот раз убоялся встречи с молодым, но именитым воином и скрылся из Киото. Все стали собираться в обратный путь. И в это мгновение, отлично рассчитав момент, когда все расслабятся, Мусаси выскочил из засады, одним ударом отсек голову Сэйдзиро и, ловко орудуя двумя мечами, пробился сквозь толпу слуг, скрывшись из виду.

Позже произошел еще один примечательный случай, который может служить отличной иллюстрацией к мифу о "благородном отношении к мечу". В 1612 году противником Мусаси оказался знаменитый воин Сасаки Кодзиро. Дело происходило в городке Огуре, что в провинции Бунзэн, славившейся своими кузнецами, изготовителями мечей и искусными фехтовальщиками. Но, даже на фоне этих мастеров талант Сасаки Кодзиро считался выдающимся. Этот еще молодой и полный сил воин разработал школу, названную "Цубамэ-гаеси" ("Кувырок ласточки") за изумительные движения мечом, чем-то напоминающие трепетание хвоста ласточки в полете. Прибыв в город, Мусаси, чей задиристый нрав был уже всем хорошо известен, первым делом обратился к местному дайме Хосокаве Тадаоки, на чьи деньги и содержалась школа Цуба-мэ-гаеси, с просьбой разрешить сразиться с Сасаки. Высочайшее разрешение было получено, вызов на поединок принят, и бой назначен на восемь часов утра следующего дня. Было определено и место - небольшой островок в нескольких километрах от Огуре.

Мусаси же тем временем спокойно отправился пировать в дом своего старого друга Кобаяси Таро Дзаэмона, где пропьянствовал всю ночь. По Огуре же поползли слухи, что Мусаси, напуганный рассказами о мастерстве своего противника, просто сбежал из города.

Наступило утро боя. Сасаки Кодзиро вместе со своими слугами и секундантами прибыл на место поединка. Он уже ждал почти час, а Мусаси все не было. Все уже решили, что Мусаси действительно просто испугался, а Сасаки, потеряв терпение, послал гонца за своим противником. Гонцом вызвался быть некий Сато Окинага, который когда-то учился фехтованию у отца Мусаси. Именно он вел предварительные переговоры по поводу дуэли двух мастеров и не мог поверить, что великий Миямото Мусаси испугался. И действительно, Мусаси, оказывается, просто крепко спал после бурной ночи, и Сато Окинаге потребовалось немало усилий, чтобы разбудить его.