Этторе Биокка - Яноама

Женщина взяла гамак и пошла искать Шаботами, которая как раз о чем-то беседовала с младшим братом Фузиве, сидя у его очага. У женщины не хватило храбрости сказать об этом Фузиве, Немного спустя она вернулась и сказала: «Я ее не нашла». «Ах, не нашла!» —воскликнул Фузиве. Схватил толстую палку и ударил жену по спине. Та упала и громко заплакала. «Так где она?» — грозно спросил Фузиве. «Сидит с твоим братом».— «Почему же ты не отдала ему гамак?» И он еще три раза что есть силы ударил бедняжку палкой. Потом той же самой палкой ударил по голове другую свою жену — Такому. Я думала, что меня он не тронет, но он и меня гак ударил палкой, что я упала. Но гут же вскочила и побежала к его старухе матери и спряталась за ее спиной.

Мать крикнула: «Что с вами случилось? Вернулись с богатым уловом, сели бы все вместе, поели рыбы, так нет, одна плачет, другая стонет. А ты, сын мой! За что их побил? Иди ложись спать. Твой отец говорил: «Мужчина — сын женщины, и он не должен ее бить». Ты забыл слова отца? Ты ударил и Напаньуму, а ведь она меня больше всех уважает». Я горько плакала. А Фузиве слушал молча, ничего не возражал. Потом он сказал: «Ты всегда защищаешь женщин». «Да, защищаю. Потому что они тоже люди и им тоже бывает очень больно». Фузиве, понурив голову, отошел.

Старуха сказала мне: «Иди спокойно доваривай рыбу, он больше тебя не тронет». Я с плачем легла в свой гамак. Фузиве посмотрел на меня и сказал: «Это все Шаботами. А вас я ударил оттого, что малыш плакал, и я сердился. А теперь, Напаньума, возьми ее гамак и отнеси ей. Может, брат так и не найдет другой жены и будет рад, что хоть Шаботами осталась с ним».

Я взяла гамак и сказала: «Мне уже раз попало по ее вине, с меня хватит. Если она вернется, я сама ее побью». И я, прихрамывая, пошла к очагу брата Фузиве. Он лежал в своем гамаке и ел бананы, а рядом сидела Шаботами. «Вот ее гамак,— сказала я брату Фузиве и, посмотрев Шаботами прямо в глаза, продолжала.— Отец твоего сына велел передать тебе гамак, чтобы ты навсегда осталась жить с этим человеком. Он тебя больше не хочет». Шаботами сказала: «Он попросил, и я принесла ему хворост».— «У него что, матери нет? Разве она сама не могла принести ему хворост? И потом, если ты уж и принесла, то должна была сразу вернуться к своему очагу. Я всегда так делаю. По твоей вине тушауа меня ударил. Если ты вернешься, я снова принесу твой гамак сюда».

Шаботами молчала. Брат Фузиве помрачнел и сказал: «Я ее не хочу». Швырнул на землю гамак и крикнул: «Скажи ему, что мне эта женщина не нужна». Я подняла гамак и ответила: «Нет, она тебе нравится, иначе бы ты не стал беседовать с ней, а сразу отослал назад». И я с силой бросила Шаботами гамак.

Тут подошла мать Фузиве и закричала: «Не хочу для моего сына эту старую, ленивую женщину. Сын мой, отнеси гамак своему старшему брату. Зачем тебе эта лентяйка, ведь она, чтобы напиться, ждет, пока другие принесут воды». Сестра Фузиве поддержала ее: «Брат, я уже подобрала для тебя молодую девушку. Ее мать согласна, эта девушка будет твоей женой». «Пусть берет сразу двоих»,— сказала я. Но брат Фузиве упрямо повторял: «Не хочу ее, не хочу, она мне не нужна».

Я вместе с матерью Фузиве вернулась к своему очагу. Мать сказала Фузиве: «Зачем ты послал ему гамак? Я не хочу, чтобы у твоего младшего брата была такая ленивая жена». Фузиве ответил: «Мать, пусть он пока возьмет Шаботами. Когда она состарится, он найдет жену помоложе». Мать ответила: «По-моему, ты ревнуешь ее к брату, потому и велел отдать ему гамак». «Если бы я ревновал, то не послал бы гамак, а избил бы палкой брата и жену. Нет, мне жаль брата. У меня целых пять жен, а у него ни одной. Вот теперь представился случай ему помочь». Тут мать подошла к Фузиве вплотную и тихо сказала: «Тогда ты должен был бы отдать ему жену помоложе. А то все скажут, что ты отдал брату самую плохую».

Шаботами вернулась к нам.

Однажды в шапуно пришли четверо мужчин и две женщины конакунатери. Они говорили немного иначе, чем намоетери. Через некоторое время пришла еще одна конакунатери. Это была молодая женщина, жена одного из этих мужчин. Намоетери забрали ее, а ее мужу сказали: «Не защищай ее, не то мы тебя сразу убьем». Конакунатери тут же отправились в свое шапуно. Они живут далеко в глубине гор Конакуна (буквально — «муравьиные горы»). Чтобы добраться до них, надо пройти мимо всех шапуно арамамисетери и мамунатукатубетери. Фузиве, до того как я с ним познакомилась, воевал против конакунатери с целью захватить у них женщин.

Как-то раз несколько намоетери пошли на охоту и убили трех диких свиней. Когда они стали делить добычу, то одному из охотников пишиаансетери дали только ногу. Тот воскликнул: «Как? Мне одну лишь ногу? Свиней было три. Я вам не собака». Он бросил наземь свиную ногу, схватил палку и ударил по голове другого охотника. Тот упал, но тут же вскочил и ударил обидчика палкой. Началась драка, и вскоре она стала всеобщей. В конце концов пишиаансетери ушли из шапуно.

Спустя много времени они решили помириться. Когда пишиаансетери вернулись, намоетери сказали им: «Сначала спокойно поешьте банановое мингау. Ведь когда вы надышитесь эпены, то станете как безумные, начнете бегать и непременно опрокинете кору с банановой кашей». Когда все поели, женщины унесли глиняные горшки и все остальное. Всю ночь Фузиве, мужчины намоетери и пишиаансетери пели. А наутро Фузиве сказал: «Принесите эпену». Тогда один из колдунов насыпал немного эпены в глиняный сосуд, за ним второй колдун, потом третий. Наконец тушауа крикнул: «А теперь будем вдыхать эпену, и когда надышимся, то и поговорим по душам».

Пишиаансетери вышли, чтобы расписать себя черной золой. Женщины стали испуганно перешептываться. Я прежде такого никогда не видела и теперь удивилась: «Почему женщины так испугались?» Когда гости покрасились и украсили себя перьями, тушауа Фузиве крикнул: «Входите!» Сначала вошли совсем мальчики, расписанные черной краской и держащие в руках палки. Они крикнули: «Хай, хай, хай!» Они еще не пробуют эпену. За ними тоже с палками, но уже побольше и тоже разукрашенные в черный цвет вошли юноши постарше. И наконец, вошли мужчины. Они кричали: «Хай, хай, хай, хо, хо, хо...» —и били палками о землю.

Потом все взяли тоненькие трубочки с просмоленным отверстием и стали вдыхать эпену. Хозяева вдували эпену в нос своим гостям. После того как все гости побывали в хижине, вошли юноши, которые должны были участвовать в состязании. Каждый держал в руке палку и лук. Первый кричал: «Хай, хай, хай!», второй — «Хохеа, хохеа!», третий —«Хи, хи, хи!», четвертый — «Фу, фу, фу,!» Они встали в ряд, и те, кто уже надышался эпены, стали по очереди вдувать ее в нос бойцам.

Спустя примерно полчаса самые юные стали кричать. Старшие товарищи уговаривали их: «Не кричите, сидите спокойно, боритесь с эпеной». Но они уже не в силах были бороться. Один из юношей вскочил и закричал: «Моя мать умерла!» — и бросился бежать. Мать кинулась за ним, но не догнала. Другой закричал: «Отец, отец! Почему ты от меня убегаешь?» А его отец стоял на месте. Третий отчаянно вопил: «Мама, мама! Хижина кружится, кружится надо мной!» Четвертый зарыдал: «Мой отец стоит на голове». Пятый в ужасе воскликнул: «Какие у вас огромные острые зубы!» Мне стало страшно. Несколько юношей и мужчин постарше совсем обезумели. Они выбегали наружу, обламывали ветки с колючками и, заскочив в хижину, принимались бить ими по спине всех, кто оказывался рядом. Женщины разбежались кто куда. Я спряталась за большим столбом.