Феликс Кузнецов - «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа

Согласись, т. Посвянский, что подобное отношение со стороны некоторых правителей изд[атель]ств, если и не исключает окончательной возможности сотрудничественной совместной работы, то и не способствует этому, это — мягко выражаясь. Я с величайшим уважением отношусь к тебе потому, что ты чутко относишься не только к автору, но и к книге. Если б все были у вас там такие. Ты спрашиваешь о романе, думаю, что создашь безошибочное представление о ходе моей работы, если учтешь то, что в течение 3 м[еся]цев изворачивался я, как уж под вилами, в поисках займов и прочих бюджетно-паскудных делах. Сейчас у меня в окончат[ельной] обработке три первых части (не думай, что это — «плод» 3-х-месячной работы...), как окончу и перепечатаю — вышлю тебе. Ты будешь исподволь знакомиться с вещью, а об условиях поговорим после. Хочу поставить тебя в известность, что окончу не раньше осени, это — раз; что размер велик 40—45 п. л., это два. Друг, прежде всего, поторопи кого надо, чтобы уладили с переводом. Надеюсь. Пиши. Поскорее пиши! Сообщи не возражаешь ли против присылки тебе романа кусками, и вообще не возражаешь ли? Потом, как ты мыслишь насчет этой вещи. Рад буду видеть подробное письмо от тебя.

Кто по слитию изд[ательст]в остался из прежних?

С приветом М. Шолохов» 3.

Письмо Посвянскому от 3 февраля 1927 года подтверждает тот факт, что вернувшись осенью 1926 года из Москвы в Вёшенскую, Шолохов сразу же сел за роман. С 6 ноября 1926 г. (дата, которая обозначена на титульном листе рукописи как начало работы над романом) по 3 февраля 1927 г. (дата письма Посвянскому) как раз и прошло 3 месяца.

В письме жене от 13 апреля 1927 года Шолохов отчитывается о том, как идет работа над романом:

«Сел писать с обеда. 4 стр[аницы]. <...> В понедельник сажусь с утра. Дело идет туговато. Вас не хватает. Ощущается сильно. На третий день 10 стр[аниц] (рекордная цифра за мою работу), ну, думаю, пойдет дело! Первые эти дни работал отменно, прихватывал ночи и отсыпался по утрам...» 4

И все-таки даже при таком напряженном труде (нужно учитывать, что 10 страниц в день — это 10 шолоховских страниц, большого формата, заполненных его мелким убористым почерком), Шолохов не смог реализовать своего первоначального намерения, высказанного в приведенном выше письме к жене от 24 августа 1926 г.: «...склоняюсь к тому, чтобы эту зиму перебыть там (т. е. на Дону. — Ф. К. ), написать роман (к маю <...> я напишу его, это вне всякого сомнения), <...> а уже весной ехать в Москву».

Однако, весной 1927 года роман «Тихий Дон» Шолохов, естественно, не написал и привезти не смог. Воплощение первоначального замысла оказалось гораздо сложнее и труднее, чем думалось первоначально.

3 мая 1927 г. Шолохов пишет с Дона в издательство «Новая Москва» новое письмо о романе, — на сей раз другому сотруднику этого издательства, А. М. Стасевичу:

«Деньги за “Лазоревую степь” получил. Теперь относительно романа: я надеюсь окончить его к осени (октябрь-ноябрь). В феврале на сей счет переписывались мы с т. Посвянским и тот сообщил мне, что против размера вещи и присылки ее по частям у вас там не возражают. Советовал договориться с т. Морозовой.

Мне тоже небезынтересно было бы знать размер оплаты за печ[атный] лист, тиража и пр[очие] договорные условия. Сообщи мне ваши условия, и тогда я не замедлю прислать первые три части на просмотр. Жду ответа. Кратко о романе: зовется “Тихий Дон”. Размер 40 (приблизительно) печ[атных] листов. Частей 9. Эпоха 1912—1922 гг. Эпиграф не интересует? Поговори с кем следует о том, не сможет ли в[аше] издательство субсидировать меня некоторой суммой под роман? Сообщи и на сей счет.

С тов. прив. М. Шолохов» 5.

Как видите, к маю 1927 года роман «Тихий Дон», а точнее — проект романа уже сложился в голове писателя: объем — 40—45 печатных листов, 9 частей, время действия 1912—1922 гг. Деление на книги пока не предусматривалось. Были написаны первые три части. Художник пока не знал, что рукопись романа, которая, как здание, росла на глазах, составит, в итоге, не 40, но — 90 печатных листов, что частей окажется не девять, а восемь, что будет четыре книги романа и завершит он роман не в октябре-ноябре 1927 г., но — в январе 1940 года.

Неизвестно, получил ли Шолохов из издательства «Новая Москва» ответ на это письмо. Однако, известно, что в июне 1927 года он сам приехал в Москву решать судьбу своего романа, чтобы пристроить его в какое-то другое издательство. С чем это было связано? Почему отношения писателя со ставшим родным издательством «Новая Москва» прервались?

Ответ следует искать в последней, завершающей строке письма Шолохова Посвянскому от 3 февраля, в его вопросе: «Кто по слитию издательств остался из прежних?»

К весне 1927 года издательство Моссовета и МК ВЛКСМ «Новая Москва» перестало существовать. В инстанциях было принято решение слить его с издательством МК ВКП(б) «Московский рабочий», которое, будучи более могущественным, «проглотило» «Новую Москву». При этом никого из «прежних» работников «юношеского сектора» «Новой Москвы», поддерживавших Шолохова, в «Московском рабочем» не оказалось. Что делать? Ответ на этот вопрос можно было получить только в Москве.

В этой связи, Шолохов был вынужден срочно выехать в Москву уже в июне 1927 г.

Николай Тришин вспоминает:

«Из Вёшенской Михаил Александрович написал мне несколько писем по поводу договорной книжки, но ни словом не обмолвился о своей большой вещи, которую писал в это время. Мы только знали, что она будет называться “Тихий Дон” — это он сказал нам еще в Москве. Но ни о теме, ни о времени событий, ни о героях мы не имели понятия. Наконец в июне 1927 года Михаил Александрович появляется в Москве. По старой дружбе он останавливается у Василия Кудашова, в Художественном проезде, благо у того была холостяцкая квартира.

— Ну, вот нагрохал первую часть, — объявил он нам. — А куда нести, не знаю.

— Конечно, в Госиздат, — советуем.

Рукопись отнесена в Госиздат. Читать там будут, конечно, долго, и мы предложили Михаилу Александровичу стать заведующим литературным отделом журнала. Он согласился и, работая у нас, нетерпеливо ждал судьбы рукописи. Не знаю, какой редактор Госиздата читал первую часть “Тихого Дона”, но только через месяц Михаил Александрович явился оттуда обескураженный. С неизменной улыбкой, похохатывая, докладывает:

— Не проходит! Замахали руками, как черти на ладан: “Восхваление казачества! Идеализация казачьего быта!” И все в этом роде. Куда еще тащить?» 6

Во время этого июньского приезда Шолохова в Москву его близкие товарищи впервые познакомились с текстом начальных глав «Тихого Дона».

Очеркист М. Величко описывает чаепитие у Кудашева, где «начиналось главное, ради чего собирались»: чтение Шолоховым «первой книги романа, прямо с рукописи» 7.