Феликс Кузнецов - «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа

Воспоминания Михаила Величко дополняет Николай Стальский:

«В квартире Кудашева <...> состоялась одна из читок первой части романа. Он всех захватил и взволновал. Такого никто из нас еще никогда не слыхал. В литературу входил большой писатель со своей темой, со своим голосом, со своим видением мира» 8.

Однако, Шолохова тревожила судьба своего детища. Тришин вспоминает, как во время прогулки по Москве, шагая по Тверской мимо поднявшегося ввысь здания Центрального телеграфа, Шолохов, улыбаясь, заметил:

— В прошлом году в моем Огаревом (переулке, где жил Шолохов. — Ф. К. ) только фундамент был, а теперь, глянь, какая махина выросла!

— Вроде тебя — говорю. — В прошлом году еще и фундамента не было, а сегодня роман готов. Растешь быстрее этого телеграфа!

— Ох, далеко моему роману до крыши! Ведь только первый этаж сделан, а вдруг разнесут?» 9

Потерпев фиаско с ГИЗ’ом, Шолохов решает наладить отношения с тем издательством, которое «проглотило» «Новую Москву» и унаследовало редакционный «портфель» «Новой Москвы» — с «Московским рабочим». После ГИЗ’а он побывал в этом издательстве и договорился там о сохранении договорных отношений, установленных ранее с «Новой Москвой».

22 июля 1927 года Шолохов, вернувшись из Москвы на Дон, пишет из Вёшенской следующее письмо:

«В издательство “Московский рабочий”

Дорогие товарищи!

С высылкой первых частей романа запаздываю, потому что держит проклятая машинистка. Есть в нашей станице такой “орган”, который печатает РИКу (районный исполнительный Комитет. — Ф. К. ) разные исходящие, вот этот-то печатный станок (я крепко верю, что это не пишущая машинка, а ее прадед — печ[атный] станок времен Иоанна) печатает мой роман. (По Сеньке, говорят, и шапка). Дама, которая управляет сией машиной, работает весьма медленно, и я, по всей вероятности, пока она кончит печатать роман, успею написать другой. Серьезно, раньше средины августа прислать не могу, т. к. перепечатано только 2 ч[асти].

Надеюсь, потерпите и не станете “выражаться” за невыполнение обещания.

Я-то от Вас терпел не мало, во всяком разе не меньше.

С друж. прив. М. Шолохов» 10.

Однако, Шолохов не стал пересылать роман почтой, а в сентябре сам привез перепечатанный текст романа в Москву. Шолохов привез с собой в сентябре уже не только первую, как в июне, но — три части романа «Тихий Дон», причем первые две, как он и обещал Посвянскому, в «окончательной обработке» Как уже отмечалось ранее, на титульной странице рукописи первой части романа сделана запись синим карандашом: «Окончена переработка. 28.03.1927». Окончательная переработка первой части романа, судя по рукописи, была завершена 12 июля 1927 года, после чего первая часть была переписана Шолоховым уже набело.

На титульном листе второй части романа в рукописи — запись тем же синим карандашом и так же крупно: «Окончена переработка 31 июля 1927 года». 13 октября 1927 года В. М. Кудашев пишет В. Д. Ряховскому: «у меня сейчас живет Шолохов. Он написал очень значительную вещь». Но как эту «вещь» напечатать ?..

В ожидании решения судьбы романа Шолохов принимает предложение Н. Тришина и исполняет обязанности редактора литературного отдела «Журнала крестьянской молодежи». Как вспоминает сотрудник журнала Н. Стальский: «...Шолохов ежедневно приходил в редакцию — большую светлую комнату на Воздвиженке, читал рукописи, сдавал материал в очередной номер, беседовал с авторами, с художниками, участвовал в совещаниях, обсуждал номера, обдумывал очередные и т. д. Словом, трудился вместе со всеми» 11.

Главный редактор «Журнала крестьянской молодежи» Николай Тришин пытался заполучить Шолохова в качестве штатного сотрудника редакции, начиная с 1926 года. Тогда Шолохов отказался и уехал на Дон писать роман.

В июне 1927 года, приехав на время в Москву, хлопоча за свой роман, Шолохов согласился временно заведовать литературным отделом журнала. А осенью 1927 года Шолохов принимает решение пойти работать в штат редакции журнала уже на более продолжительное время.

13 октября 1927 г. Шолохов пишет жене:

«...решаю поставить тебя в известность о делах не малых. Прежде всего: сегодня я утвержден отделом печати ЦК ВКП(б) на должность зав[едующего] лит[ературно]-худож[ественным] отделом ЖКМ. Тришин сам ходил туда, он часа четыре назад звонил мне по телефону и рассказал, что против моей кандидатуры не только не возражали, но приняли весьма благосклонно. Оказывается, знают нас там, к нашей радости. Колька 1,5 м[еся]ца никого не пускал на сию должность, ждал меня и дождался. Он уже получил из отдела печати на меня путевку, т. е. предложение о зачислении. Отец все вздыхал: “Езжай, хлопочи, а то не успеешь”. Нет, как видно, если нужен человек, то всегда успеешь. Хлопотать я не хлопотал, пришли и предложили, я взял и согласился. Толечко и всего. Теперь о материальной стороне: оклад 125—150 в месяц, разумеется + 50 обязательных приработка. Итого 200, или около.

Зачислен с 15 с/м (сего месяца. — Ф. К. ). Послезавтра приступаю» 12.

Видимо, Шолохов первоначально предполагал надолго остаться в Москве.

Однако уже 20 октября, неделю спустя, Шолохов в письме жене делится своими огорчениями и четко определяет сроки своего пребывания в столице. Огорчения связаны с тем, что он не может продолжать работу над романом:

«Сегодня я первый день провел на службе. Сейчас только что вернулся с трудового дня и сел тебе черкнуть о всем понемножку. Прежде всего о службе... В штаты зачислен я с 15 с/м., а работаю сегодня лишь. Сегодня получили выписку из постановления коллегии отдела печати ЦК, в которой черным по белому напечатано:

Слушали:

Предложение т. Стальского о

назначении т. Шолохова зав.

лит.-худ. отд. ЖКМ

Постановили:

Назначить т. Шолохова зав. лит.-худ. отд. и предложить редколлегии Крест[ьянской] газеты зачислить его в штат постоянных сотрудников.

Итак, поздравьте! Приступил уже к возложенным на меня обязанностям. Причем интересно то, что мою кандидатуру особенно горячо поддержал т. Ханин — зав[едующий] отделом печати ЦК ВЛКСМ. Он, оказывается, знает меня по моему творчеству.

А я, Маруся, признаться, и доволен, и... недоволен. Да, моя милая женка, так это. И недоволен работой, за которую иные все бы отдали (и которую не я просил, а мне предложили) не потому, что я излентяйничался, а потому, что чувствую, что сил не хватит делать сразу два больших дела — писать роман и ежедневно в течение 7 ч[асов] делать адскую работу, смотреть всякую чушь, которую сотнями шлют со всех концов Союза. Например, сегодня: я просмотрел около 20 рассказов и более 60 стихов, а сейчас вот сижу, обалдевший и нет и крохотной капли творческой потенции; писать уж сегодня я не в состоянии <...>