Феликс Кузнецов - «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа

8. Неопределенность выражения мысли вследствие того, что прямое дополнение ставится перед подлежащим предложения, где прямое дополнение выражено существительным, которое имеет ту же самую форму в именительном падеже. ТД: «глаза застили слезы» (28.2.196).

9. Употребление предлогов вопреки правилам грамматики. Свыше тридцати таких погрешностей были исправлены в ранних рассказах и, по меньшей мере, сотня — в «Тихом Доне». Почти каждая поправка представляла собой замену одного предлога другим, результатом чего было свыше тридцати разновидностей таких замен. Более пятидесяти поправок коснулись предлога над , который Шолохов часто употреблял вместо вдоль и иногда вместо около, возле, у, мимо, под, по и за . ДР: «над плетнями шаркают ноги» (120). ТД: «пар висел над потолком» (32.1.14). Вторым по частотности является неправильное употребление предлога под в словосочетаниях «идти под сарай» и «быть под сараем». Эти выражения встречаются даже в отрывках, где автор хочет сказать, что люди или предметы находятся под крышей сарая (ЛС, 133, ТД, 29.1.77—78). Неправильным употреблением предлогов из и на объясняются такие нелепицы, как «с ведрами из криницы идет» (ДР, 147) и «шашка... взлетела на воздух» (ТД, 32.2.13).

10. Бессмысленные фразы и предложения, являющиеся результатом неправильного понимания автором отдельных слов. ДР: «Александр... встал на колени» (105). Автор хотел сказать «опустился на колени», что в литературном русском языке выражается идиомой «стал на колени».

Так же, как в ранних рассказах, возникновение нелепых фраз в «Тихом Доне» объясняется авторским смешением слов, сходных по звучанию или значению. В следующих примерах такие слова будут даны в парах, где неподходящее слово дается первым.

Мочиться — омываться, обливаться : «Пантелей... мочился горячим потом» (28.1.126). Валиться — развалиться : «Лиза... валялась в кресле» (28.2.129). Посмертный — последний : «Для преобладающей части офицерских кадров чин войскового старшины был посмертным» (28.6.91). Автор хотел сказать, что чин войскового старшины был самым высоким, до которого обычно могли дослужиться казачьи офицеры в армии. Он мог бы передать эту мысль, употребив слово последний вместо слова посмертный .

В ряде случаев писатель смешивал по значению одни и те же слова, как в ранних рассказах, так и в «Тихом Доне». Вот несколько примеров. Мигать — мелькать : «Антошка мигнул босыми пятками» (ЛС, 91). «Дарья, мигнув подолом, взбежала на крыльцо» (28.6.55). Питать — впитывать : «Песчаник жадно питал розоватую пену и кровь» («Смена». 1925. № 11. С. 5). «Земля питала богатую росу» (28.4.133). В нескольких примерах слово одеть неправильно употреблено вместо надеть , и герои смотрят ненавистными глазами вместо ненавидящими . Особенно бросается в глаза постоянная замена словом немо слова глухо при описании приглушенных, неясно звучащих звуков голосов, залпов орудий, грома, стука копыт, шагов, колесного стука, звуков гармоники и пения петухов. Всего я смог найти около тридцати таких замен в ранних рассказах, «Тихом Доне» и «Поднятой целине», есть одна такая замена даже в книге «Они сражались за Родину»: «немо хлопали зенитки» («Правда». 1943. 15 ноября). Это немо все еще не исправлено, как и еще в одном случае его употребления в «Обиде» (1925 или 1926), впервые опубликованной в 1962 году.

Первоначальное число случаев употребления слова немо было, вероятно, больше. Слово глухо , например, встречается приблизительно в ста пятидесяти случаях в самом раннем тексте «Тихого Дона». Возможно, во многих из этих случаев оно было редакторской заменой слова немо .

11. Плеоназм. ЛС: ладони рук (158). ТД: ступни ног (28.2.176).

12. Странные описки. ТД: «давно не бритый рот» (28.4.148), «свои волосатые широкие ладони» (28.7.127).

Наши примеры различных погрешностей стиля раскрывают только верхушку айсберга» 73.

Когда Ермолаев писал свою книгу, он не располагал рукописью первой и второй книг романа, а потому осторожно заключил, что анализируемый им отрывок из третьей книги, вероятно, имеет меньше грамматических и стилистических неточностей, «чем подобный отрывок из 1-й книги, созданной в то время, когда владение автора литературным русским языком оставляло желать много лучшего» 74.

Рукопись первой и второй книг «Тихого Дона», особенно черновые, да и беловые варианты, с лихвой подтверждают каждую позицию проведенного выше анализа. Читатели имеют возможность убедиться в этом, хотя бы по тем отрывкам из рукописи «Тихого Дона», которые цитируются в нашей работе, — как правило, с тщательным сохранением пунктуации и орфографии подлинника.

Приходится согласиться и с тем итоговым выводом исследователя, что приведенные им примеры «раскрывают только верхушку айсберга» — действительно, число примеров может быть во много раз увеличено, и есть большое количество ошибок других типов. «Если оценивать лингвистическую компетентность по меркам, обычным для писателя, — заключает исследователь, — то автор “Донских рассказов”, “Тихого Дона” и 1-й книги “Поднятой целины” был полуграмотным человеком» 75.

Этот, на первый взгляд, шокирующий вывод, с формальной точки зрения отвечает истине. Вот где сказалось отсутствие законченного гимназического образования, которое Шолохов не смог получить из-за Гражданской войны!

Одновременно этот шокирующий вывод является, быть может, самым разрушительным для «антишолоховедения», потому что рукопись «Тихого Дона» и рукописи рассказов Крюкова не только с точки зрения поэтики, литературно-художественного богатства и яркости, но еще и с точки зрения обычной грамотности, соблюдения норм литературного языка — несравнимы.

Характер использования диалектизмов и уровень грамотности в рукописи «Тихого Дона» подводят нас к мысли, что молодой Шолохов был гениальным самородком, обладающим абсолютным языковым слухом и феноменальной языковой памятью, не ограненными грамотностью. Шолохов допускал в своем творчестве немало грамматических погрешностей. Но он никогда не мог бы позволить себе тех языковых ляпов, которые то и дело встречаются у Крюкова: «...быстрый взгляд ее карих, блестящих глаз, который она исподлобья кинула на студента, самодовольно и хитро улыбнулся» (30); «Изредка Наталья, быстро взглядывая на него вбок» (40); «Она нахмурилась, отвернулась, сморщила глаза...» (50); «...полицейский Кирей, огромный, красный, смущенный, с вытаращенными глазами, высматривавший довольно смешно и жалко» (92); «Егор видит <...> двух человек с белокурыми, задумчивыми лицами» (125); «молодая женщина <...> то бормочет, то крутит головой и вдоль роняет ее себе в колени с искусством акробата» (135); «...с легким шелестом, теряясь в шелесте пробегавшего мимо ветерка, приблизились шаги» (387) и т. п.