Феликс Кузнецов - «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа

Кто из серьезных исследователей возьмет на себя труд — доказывать, что эти строки принадлежат автору «Тихого Дона»? Тем более, что, как справедливо заметил Запевалов, Родионов, доживший до 1940 года, и сам никогда на это не претендовал.

Но не на пустом же месте возникла версия о нем как авторе «Тихого Дона»? И не случайно все три апокрифа — и Кузякиной, и Стукаловой, и Гербурт-Йогансен — связаны с одним источником: украинским писателем И. Днепровским? Видимо, нет.

Во всей истории с Родионовым как предполагаемым автором «Тихого Дона» есть два реально существующих факта.

Во-первых, И. Родионов и в самом деле написал книгу очерков по истории донского казачества «Тихий Дон» и даже издал ее в типографии товарищества «Свет» в 1914 году. Эта книга с предисловием В. Н. Запевалова переиздана в издательстве «Дмитрий Буланин» в Санкт-Петербурге в 1994 году 85.

А во-вторых, И. Днепровский в годы империалистической войны, будучи в действующей армии, служил некоторое время в газете Юго-Западного фронта «Армейский вестник» 86, которую редактировал И. Родионов 87. Вероятно, он слышал от Родионова, что тот написал «Тихий Дон» — книгу очерков об истории донского казачества, опубликованную перед самым началом войны — в 1914 году. И когда он узнал, что в журнале «Октябрь» публикуется роман Шолохова «Тихий Дон», — решил, что действительным автором его является сослуживец по газете «Армейский вестник» есаул Родионов. Днепровский приписал И. Родионову, умершему в Берлине в 1940 году, авторство романа «Тихий Дон», на которое тот никогда не претендовал. Как не считала его автором «Тихого Дона» и русская эмиграция, в кругу которой Родионов, похороненный на православном кладбище немецкой столицы в звании полковника 88, играл заметную роль.

Не менее парадоксальна и столь же безосновательна попытка выдвинуть в качестве автора «Тихого Дона» известного советского писателя А. С. Серафимовича, который, как известно, и ввел в литературу М. А. Шолохова, о чем подробно рассказано в первых главах нашей работы.

Версию о Серафимовиче как авторе «Тихого Дона» выдвинул красноярский литератор М. Аникин в 1993 году. В статье «Александр Серафимович — автор “Тихого Дона”» он категорически отверг авторство Крюкова, поскольку «тождество текста “Тихого Дона” и романа “Поднятая целина” при строго научном подходе не может вызывать сомнений» 89. Прокламируемая строгость научного подхода не помешала Аникину выступить со следующим нелепым утверждением: «Именно он, Александр Серафимович Серафимович, родившийся в 1863 году и скончавшийся в 1949, большой русский писатель, уроженец Дона, создал в расцвете своего творчества роман, поразивший мир в свое время» 90. Более того: «Автором не только “Тихого Дона”, но и “Поднятой целины” и всех других шолоховских произведений (исключая, конечно, публицистические) мог быть — и без сомнения был — только Александр Серафимович, самый крупный дореволюционный писатель Дона, прекрасный знаток быта и нравов, разрабатывавший донскую тематику еще до революции 1917 года...» 91. Аникина не смущает даже то обстоятельство, что Серафимович ушел из жизни в 1949 году, и, видимо, в загробной жизни продолжал сочинять за Шолохова и роман «Они сражались за Родину», и рассказ «Судьба человека», и вторую книгу «Поднятой целины».

Закономерен вопрос: какие аргументы представил Аникин в подтверждение этой, столь экстравагантной версии? Если иметь в виду факты, то никаких. Ведь не считать же подтверждением этой версии то, что, — как заявляет Аникин, — Серафимович — «большой русский писатель, уроженец Дона» и — «казак». Или тот факт, что в «Тихом Доне» звучат «польские мотивы» (упоминание Варшавы, биография Листницкого-старшего), а А. С. Попов (Серафимович) провел свое детство в Польше, где служил его отец. Как не может служить аргументом в пользу этой версии и следующее рассуждение Аникина: «Чем еще, как не “подпольным” трудом над крупнейшими произведениями, можно объяснить странный спад в творчестве исключительно одаренного писателя, каким был накануне Октября даже по признанию литературных противников (например, З. Гиппиус) Серафимович? Небольшая повесть и несколько рассказов за 30 лет — в самом расцвете таланта, и с его-то известной всем трудоспособностью и продуктивностью — не кажется ли это странным?» 92Аникин убежден, что «подпольный» труд Серафимовича, объясняющий его столь продолжительное молчание, это — работа за Шолохова над «Тихим Доном», «Поднятой целиной» и заблаговременно, заранее написанными «Судьбой человека» и романом «Они сражались за Родину». Это ли не аргумент ?..

Литературовед П. В. Бекедин пишет в статье «К спорам об авторстве “Тихого Дона”»: «...Нам неловко полемизировать с М. Аникиным. Неловко потому, что в статье М. Аникина торжествуют дилетантизм, полузнание, грубая тенденциозность и неуважение к читателю» 93— черты, свойственные «антишолоховедению» в целом. Подтверждение тому — история с очерком С. Голоушева, о котором уже шла речь выше и имя которого вновь всплыло в публикации М. Аникина. Вслед за И. Н. Медведевой-Томашевской и Г. Стукаловой Аникин утверждает, будто очерк «С тихого Дона», который Голоушев передал для публикации Л. Андрееву, принадлежал не Голоушеву, не Крюкову и не Родионову, а Серафимовичу и являл собой начальные главы романа «Тихий Дон».

П. В. Бекедин, всесторонне проанализировавший версию М. Аникина, справедливо писал, что «антишолоховедение» превращается «в пародию или фарс с криминально-клиническим привкусом...» 94. Только этим можно объяснить возникновение предположений, подобных тому, которое высказано Аникиным.

В 2001 году в статье «“Тихий Дон” и Александр Серафимович», опубликованной в сборнике «В поиске потерянного автора» (СПб., 2001), М. Аникин попытался защитить свою позицию. Он утверждает здесь — без намека на какие бы то ни было доказательства — «автор “Донских рассказов” тоже Серафимович» 95и что вообще «автором феномена “Шолохов” был А. С. Серафимович» 96, что Шолохов стал «проводником» подпольных произведений Серафимовича в силу «какой-то давней и тайной связи ( ?! ) между матерью Шолохова и Александром Серафимовичем» — «мать Шолохова, еще будучи девчонкой, служила домработницей у некой вдовой помещицы... Ведь и мать Серафимовича рано овдовела и одна (но не без помощи домработницы) воспитывала сыновей. Не у нее ли служила в молодости мать Михаила Шолохова» 97. На основании подобных невежественных фантазий, которые даже опровергать неловко, М. Аникин делает вывод: «ясно одно: Серафимович и Шолохов знакомы были намного раньше, чем официально встретились (датой знакомства указывается 1925 год)» 98.