Феликс Кузнецов - «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа

М. Аникин пытается отобрать авторство «Тихого Дона» у Шолохова и передать его Серафимовичу, не потрудившись ознакомиться даже с общеизвестными фактами. Краеведы давно выяснили кто была эта «вдовая помещица», у которой была в услужении мать М. А. Шолохова, и где она жила. Настасья Черникова, мать М. А. Шолохова, находилась в услужении не в Усть-Медведице, где родился и рос Серафимович, а в поселке Ясеновке, в имении помещика Попова, у которого на положении полукрепостных работала семья Черниковых — отец Насти Данила, его жена и дети. «Войсковой старшина Евграф Попов, — свидетельствует донской краевед Г. Сивоволов, — умер от сердечного приступа в 1878 году. В имении остались жить его жена, Анна Захаровна, старая помещица, и наследный сын Дмитрий Евграфович. В услужении у вдовой помещицы» Анны Захаровны Поповой «Настя Черникова, рождения 1871 г., стала работать с 1883 г., еще при жизни отца. Работала Настя за харч» 99. И было ей в ту пору 12 лет.

Вдова войскового старшины Серафима Серафимовича с тремя детьми вернулась на Дон, в станицу Усть-Медведицкую, из Польши, где служил ее муж, в 1874 году, когда Насте Черниковой было всего три года. Когда в 1883 году, в возрасте 12 лет она пошла в услужение к вдовой помещице Анне Захаровне Поповой в поселке Ясеновке, дети вдовы войскового старшины Серафима Попова в Усть-Медведице уже выросли, студент Александр Серафимович Попов (будущий писатель А. Серафимович) в 1887 году, когда Насте Черниковой исполнилось 16 лет, был осужден и отправлен в ссылку в Мезень.

Таковы реальные факты. Таков уровень научной аргументации, позволяющей М. Аникину «с уверенностью» считать Александра Серафимовича «автором всех (курсив М. Аникина. — Ф. К. ) художественных произведений, вышедших под именем Михаила Шолохова» 100. Да — всех , включая не только «Донские рассказы», «Тихий Дон» и первую книгу «Поднятой целины», но все, появившиеся после смерти Серафимовича в 1949 году произведения Шолохова. И рассказ «Судьба человека», и роман «Они сражались за Родину», и вторая книга «Поднятой целины» — все это, оказывается, предусмотрительно и заранее написал еще до своей смерти Серафимович, а Шолохов, по тактическим соображениям придерживал эти произведения «до лучших времен» 101, и лишь после смерти Серафимовича «расчетливо — по главе в год» опубликовал их. Чем же аргументируется эта нелепица? Утверждениями, вроде нижеследующих: «достаточно сравнить, например, имена собственные действующих лиц из “Города в степи” А. Серафимовича с именами некоторых действующих лиц “Поднятой целины” М. Шолохова» 102, а также то, что погибшего сына героя рассказа «Судьба человека» «звали Анатолий, как и погибшего в огне гражданской войны сына А. Серафимовича» 103, равно как и то, что «жену овдовевшего в 1932 году Серафимовича звали Ксения — не отсюда ли Аксинья из “Тихого Дона”?» 104

Единственная «тайна», которую пока еще не сумел разгадать М. Аникин, касается отца Михаила Александровича. «Не был ли настоящий отец Михаила Александровича родственником Александра Серафимовича — вопрос, еще требующий разрешения...» 105Как видите, «антишолоховеды» пытаются лишить М. А. Шолохова не только романа «Тихий Дон», но даже и родного отца, объявив его «не настоящим». А кто же «настоящий»?

Самое поразительное, что вся эта абракадабра публикуется в серьезной научной серии «Филологические исследования» Филологическим факультетом Санкт-Петербургского государственного университета.

Единственным, имеющим хоть какое-то отношение к филологии аргументом М. Аникина является фамилия Ухватов, упомянутая как в «Тихом Доне», так и, как он пишет, в «известной программе “Борьбы”» Серафимовича: «Если вспомнить о том, что Ухватов — это бежавший с фронта Бунчук... — все становится на свое место с определенностью», — заявляет М. Аникин. «После того, как в программе “Борьбы” найдено конкретное указание на кочующего из рукописей Серафимовича в текст “Тихого Дона” Ухватова, — подводит итог М. Аникин, — бессмысленно говорить о каких-то обретенных рукописях, поскольку последняя точка, на наш взгляд, уже самим этим “ухватовским” фактом поставлена» 106.

Разберемся с этим «ухватовским» фактом.

Действительно, большевик Бунчук в «Тихом Доне», покидая тайно свой полк, прикрылся документами на имя солдата 441-го Оршанского полка Николая Ухватова. Фамилия Ухватова появляется в романе один раз и очевидно, что эта фамилия вымышленная.

А теперь обратимся к рукописному наследию А. С. Серафимовича, частично опубликованному в книге «Исследования. Воспоминания. Материалы. Письма» (М.; Л., 1950), к тексту, опубликованному там под названием «Из цикла “Борьба”». Выясняется, прежде всего, что никакой «известной программы “Борьбы”» в природе не существует. Опубликованный в указанном сборнике материал под названием «Из цикла “Борьба”» «представляет собой, — сказано в преамбуле к публикации, — одну из многочисленных подготовительных заметок А. С. Серафимовича к “Железному потоку”, относящуюся, вероятнее всего, к 1921 году. Почти весь этот материал, подвергшись художественной обработке, вошел в повесть “Железный поток”» 107. И фабула, присутствующая в этой заметке, есть фабула не «Тихого Дона», а «Железного потока».

Особенностью этой заметки является то, что она в значительной степени является живой записью для памяти бесед Серафимовича с реальными участниками революционной борьбы и боев на Кубани. Одна из таких записей гласит:

«Объединяющим центром в Таманском отделе военн[ых] ячеек иногор[одних] была станица Старо-Величевская, — появился там моряк черном[орец] т. Рогачев (Кочергин или Ухватов) особенно революционн[ый] энтузиаст, выделяясь [нрзб] из других моряков-черном[орцев]» 108. Далее об этом моряке-черноморце т. Рогачеве имеется еще ряд записей, сопровождаемых фамилиями реальных людей, его боевых товарищей: Матвеева, Романенко, Колышко, Опцева и др. О самом Рогачеве в «Сборнике неопубликованных произведений и материалов» А. С. Серафимовича (М., 1958), в примечаниях к разделу «Железный поток» (ранняя редакция повести), сказано: «Рогачев, — в прошлом моряк, командир отряда, объединившего весной 1918 года несколько военных ячеек кубанских станиц (центр — станица Старо-Величковская)» 109. Совершенно очевидно, что упомянутые вслед за Рогачевым люди — Кочергин, Ухватов — такие же реальные лица, представляющие военные ячейки кубанских станиц, как и Рогачев.

«Ухватовский» факт служит доказательством только того, что фамилия Ухватов, как и фамилии Кочергин, Рогачев, была достаточно распространенной в казачестве, и Шолохов взял для конспирации Бунчука эту, встречающуюся в реальной жизни фамилию. Никаким доказательством того, что «Тихий Дон» написал Серафимович, а не Шолохов, фамилия Ухватова служить, конечно же, не может.