Умберто Матурана - Древо познания

Линия гоминид, к которой мы принадлежим, существует в качестве наследственной линии болое 15 миллионов лет (рис. 64', Однако в ископаемых ocrai — ках старше примерно 3,5 миллиона лет не удается обнаружить структурные особенности, характерные для современных людей, например, скелетные особенно-

Рис. 65. Объем головного мозга у гоминид сти полного прямохождения на двух ногах, возросший объем черепа (рис. 65), отстоящий большой палец руки и зубную систему, связанную со всеядностью, при которой основу питания составляли семена и орехи. Те же палеонтологические находки свидетельствуют, что первые гоминиды жили группами, в состав которых входили мужчины, женщины и дети, которых находили вместе Вследствие анатомических особенное-тей прямохождения половая жизнь первых гоминид должна была включать лингвистические взаимодействия посредством мимики и фронтального коитуса. В то же время у женщин астральные циклы сменились постоянной (несезонной) сексуальностью, что стало мощным фактором в установлении социальных связей. Мы считаем, что вследствие сохранения такого

Мирово* pecnrw/^нме охотников-собирателей, 10000 лет до н з.

Мировое население — 3 миллиарда Доля охотников-собирателей — 0.01 %

Доля охотников-собирателей — 0.01 %

Рис. 66. В неолите люди, населявшие Землю, были собирателями и охотниками (карта в верхней части рисунка). Занятия предков на ходят отражение в образе жизни, «V». м..^> людей (карта в нижней чаиги рисунка)

1 Эскимосы — Аляска

2 Эскимосы — Северо-Западные территории

3 Эскимосы — Г. чеи/МНЛИА

4 Акури — Суринам

5 Пигмеи — Заир

6 Ариангул — Танзания Бони — Танзания Санье — Танзания

7. Корока — Ангола Банту — Ангола

8. Бушмены Калахари — Южная Африка

9. Бирхар — Центральная Индия

10. Обитатели Андаманских островов — Андаманские острова

11. Руки — Таиланд

12. Аборигены — Австралия? Неподтвержденное присутствие охотников-собирателей образа жизни, при котором ключевую роль играют лингвистические взаимодействия, язык возник как ре зультат любовного сотрудничества.

Мы представляем себе первых гоминид как существ, живших небольшими группами — расширенными семьями, постоянно перемещавшимися по саванне (рис. 66). Они добывали себе пищу, собирая семена и орехи, а время от времени охотились. Так как они ходили на двух ногах, их руки оставались свободными, и они могли разносить пищу между членами группы, поэтому у них не было необходимости делиться пищей, находящейся в пищеварительной системе, как зто делают другие общественные животные. Это способствовало интеграции их социальной жизни. Постоянная, не носящая сезонного характера половая жизнь стимулировала возникновение привязанности между мужчиной и женщиной. Сохранявшееся обыкновение делиться пищей и участие мужчины в заботе о потомстве привели к биологическому закреплению кооперации и лингвистической координации действий.

Иначе говоря, описанный выше образ жизни как процесс постоянной кооперации и лингвистической координации действий направлен на выработку вариантов поведения, идеально подходящих для развития способности проводить операцию различения в области совместного поведения, в итоге сформировалась наша современная биология кооперативных животных, способных к лингвистической рефлексии. Это отнюдь не случайно. Действительно, рекуррентное участие гоминид в пингвистических областях, создаваемых ими в процессе социализации, должно было стать определяющим измерением при любом расширении этих областей до лингвистической рекурсии, которая порождает язык, когда лингвистическое поведение становится объектом в лингвистической поведенческой координации так же, как объекты в окружающей среде являются знаками для рекуррентных лингвистических координаций. Таким образом, в тесной связи рекуррентных взаимодействий индивида, которые персонифицируют другого индивида, наделяя его лингвистическим отличием в виде имени, в процессе операции различения в лингвистическом поле могут возникнуть условия для появления понятия своего «Я».

Таковы основные направления насколько мы их мо жем реконструировать, в истории структурного дрейфа гоминидов, который привел к возникновению язы ка.Дальнейшие исследования могут изменить детали, но вряд ли затронут главное, так как фундаментальные биологические характеристики, сделавшие возможным структурный дрейф, по-прежнему остаются при нас, несмотря на то, что мы основательно затемнили их конкуренцией и войнами.

Уникальные особенности социальной жизни человека и присущая ей интенсивная лингвистическая сопряженность проявляются в том, что социальная жизнь человека способна порождать новый феномен, одновременно и близкий нашему жизненному опыту, и далекий от него: наш разум, наше сознание. Попробуем сформулировать некоторые вопросы, которые бы осветили зтот феномен детальнее. Допустим, мы спрашиваем у какого-нибудь примата: «Каково это — чувствовать себя обезьяной?» К сожалению, мы никогда не получим ответа, поскольку едва мы построим с приматами область сосуществования, которая допускает проведение таких операций лингвистического различения через язык, обезьяны перестанут быть обезьянами; они не смогут ответить на вопрос в терминах различений, присущих им самим. Таким образом, вопрос остается открытым.

Возможно, что существует другой способ противопоставления человеческого опыта опыту приматов — с помощью не языка, а некоторого объекта тесно связанного с отражением — зеркала. Глядя в зеркало, животные обычно ведут себя, как в присутствии другого животного, либо безразлично, игнорируя отражение. Например собака в течение некоторого времени лает на свое отражение, а затем игнорирует его. Кошка может проявлять признаки испуга или безразличия. Среди приматов макака действует во многом так же, демонстрируя в основном агрессию. Но горилла, впервые увидев свое отражение сначала выглядит озадаченной и заинтересованной, а затем, привыкнув к зеркалу, игнорирует его 13. Чтобы изучить реакцию гориллы более подробно, экспериментаторы подвергли ее анестезии. Затем между глаз гориллы нанесли цветное пятно, увидеть которое она могла только в зеркало. Когда горилла очнулась от анестезии, ей