Сюзанн Моррисон - Йога-клуб. Жизнь ниже шеи

— Я не знал, что делать, — смущенно проговорил он. — Она просто вцепилась в меня, я не успел отказаться. А когда начала, остановиться было уже невозможно.

— Вы только послушайте его, девушки, — вмешалась Лара. — Зато теперь, Джейсон, когда массажистка спрашивает, нужен ли тебе «особый» массаж, ты в курсе, что она имеет в виду!

Подошли Барбель и Марси и тоже присоединились к нашему разговору. Марси призналась, что они с мужем занимаются тантрическим сексом. Мы с Джессикой и Ларой завороженно слушали ее рассказы о семинарах, которые они каждый год посещают. Там их учат, как замедлять наступление мужского оргазма и увеличивать число женских. Про рис с зелеными водорослями все и думать забыли.

— Боже, — воскликнула вдруг Лара, — а как думаете, Индра и Лу занимаются тантрическим сексом? Ну, как Стинг с Труди Стайлер?

Марси направила вилку на Барбель.

— Вот Барбель наверняка знает, — сказала она. Та начала отнекиваться, но Марси ее прервала: — Да ладно. Ты так давно знаешь Лу.

Барбель хихикнула:

— Да, но такие вопросы мы не обсуждаем. — Она попыталась сделать соблазнительное лицо, что вышло у нее очень невинно и по-дурацки: полуприкрытые глаза, выпяченные губки. — «Лу, скажи, практикуете ли вы тантру?» Вот вы всех своих друзей об этом спрашиваете? К тому же, — добавила она, наполнив стакан водой и сделав глоток, — я не слишком хорошо знакома с Индрой. Первую жену Лу я знала гораздо лучше.

— Его первую жену? — вытаращилась Джессика.

— Ну да, — ответила Барбель. — Хороший преподаватель, кстати. Очень умная. Я занималась с ними здесь, в этом же вантилане. А потом однажды Индра приехала к ним на семинар. И вот Лу разводится с женой и проводит следующий семинар уже с Индрой.

Не знаю, что случилось потом, но все пошли вразнос. Вообще, нам часто приходилось слышать истории о том, как преподаватели йоги и гуру занимались сексом со своими учениками, и, видимо, ребята посчитали, что история Барбель как раз из той оперы. Марси словно завелась: она раньше ходила к одному преподавателю из Калифорнии, «прославившемуся» тем, что спал с ученицами, и поклялась больше никогда не заниматься у такого гуру.

— Но что, если Индра околдовала его, заставила бросить жену? — предположила она. — Это, конечно, сексизм, но она же красивая и обаятельная. Что, если Лу просто не смог ей противостоять?

Безумие, конечно, но мы все согласились, что Индра виновата в данной ситуации. Мы злились на Индру за то, что она пыталась внушить Джессике, будто у той болезненная привязанность к деньгам, но это была совсем другая история. Внезапно Индра, женщина, которую всего шесть недель назад мы считали без пяти минут просветленной гуру, превратилась всего лишь в любовницу Лу, в очередную Иезавель, разрушительницу семейных уз.

И тут Барбель произнесла волшебные слова, мигом превратившие наше сборище йогов в компанию йогов-еретиков.

— А знаете, что бы мне хотелось попробовать? — сказала она. — Тот кокосово-ванильный коктейль, про который вы, девчонки, рассказывали.

За столом наступила тишина. А потом разверзся ад. Всем молочные коктейли! И давай сплетничать про нашу преподавательницу йоги после дозы запретного сахара! Заговор! Бунт!

Мы с Джессикой отделились от компании, выпив свои коктейли, и нашли тихий маленький бар, где можно было бы поговорить. И пивка. Нам надо было обсудить все наедине. Не знаю почему, но у нас с Джессикой какое-то особо трепетное отношение к Индре и Лу. Как будто их любовные дела принадлежат и нам тоже, и, услышав, как другие йоги говорят об Индре как о соблазнительнице, мы испытали беспокойство. Ведь эти разговоры противоречили легенде, сплетенной нами вокруг наших учителей, мифу, вдохновлявшему нас и вселявшему надежду, что и в нашей жизни такая любовь возможна.

Это мы и обсудили за кружечкой пива, а потом, ближе к вечеру, за коктейлями с зонтиками. К тому времени мы решили, что все это не имеет значения, потому что в жизни важно только одно — маленький гномик, который живет на дне бокала с мартини и велит нам заказать еще мартини. Когда гномик говорит, его надо слушаться.

Сегодня я размышляю о том, что история Лу, возможно, была аналогична семейным проблемам Индры. Может, он чувствовал, что рядом с бывшей женой не может быть собой, не может расти в том направлении, в котором нужно. Все это он обрел, лишь когда встретил Индру. Что, если Индре нужны были годы одиночества, чтобы найти себя, те, что она провела одна в промежутке между первым браком и знакомством с Лу, а Лу, чтобы найти себя, нужна была Индра?

А может, они и впрямь парочка эгоистов, бросающих свои семьи. Не знаю.

Чувствую, занятие сегодня будет отстойное.

Мы с Джессикой вчера еще долго сидели на веранде и обсуждали Индру с Лу. А потом из-за дома вдруг вышел мужчина в дорогом деловом костюме. Он постоял немного у храма, взглянул на бассейн, послонялся по территории, и тут мы с Джессикой спросили, что ему надо. Оказалось, это дядя Су приехал на остров из Джакарты. Он — владелец этого места.

Дядя был толстоват и порядком пропотел в своем темном костюме. Прямоугольные стекла очков были заляпаны.

— А вы, значит, йогой занимаетесь? — улыбаясь, спросил он, поставив одну ногу на нашу ступеньку и сунув руку в карман. У него был австралийский акцент. — Американцы любят йогу.

Джессика кивнула, а я ответила:

— Ну да. Иногда.

Джессика нахмурилась:

— Сюзанн! Прекрати. Помни, ты на Пути!

— Кажется, я сижу на чьем-то пути, — ответила я и взглянула на дядюшку Су. — Мне нужен отдых. Слишком много йоги.

Он рассмеялся:

— Вот и мне захотелось отдохнуть от Бали и всех этих магических штучек. И я переехал в Джакарту. — Он показал на голубой коврик Джессики, расстеленный на веранде. — То, что вы делаете, хотя бы полезно для фигуры, хорошие упражнения. Вы молодцы. Но мы на Бали… наша йога — только колокольчики, ароматные палочки и приношения духам. Мы, как дети, играем в игру, которой не существует. Хотя с точки зрения экономики полезно — ведь пока туристы любят балийцев за их обряды, нам будет что кушать! Но кое-кому это уже изрядно поднадоело.

Джессика покосилась на меня так, будто это я виновата в том, что дядюшка завел этот разговор. Но мне хотелось узнать, что же он имеет в виду. Ведь мне нравились колокольчики и ароматные палочки. И ощущение игры. Я могла бы хоть весь день играть в колокольчики, лишь бы никто не говорил со мной о Боге — или о деньгах. Эти две темы мне уже надоели. Я попросила его разъяснить, и дядюшка Су начал распространяться по поводу циклов человеческого развития. Услышав слово «циклы», Джессика тут же приободрилась, но, кажется, услышала совсем не то, что хотела.