Борис Горобец - Геологи шутят... И не шутят

На второй день <���пребывания в Москве> я приехал в «Крокодил». Картина была такая: явились художники и «темисты» — это те, кто не умеет рисовать, но знает, что нарисовать, какая будет подпись под рисунком. <���…>. Процедура такова: сидит главный художник журнала Семенов (и редактор был Семенов, но это были однофамильцы) с ничего не выражающей физиономией, даже мрачный. <���…> Перед ним пустой стул, на который по очереди садятся художники и «темисты» и показывают, что они принесли. Дошла очередь до меня. Я сел. Он говорит: «Что-то новая личность». — Я говорю: «Я приехал в Москву дипломировать, до этого сотрудничал в „Шмеле “ <���в Алма-Ате>. „Ну, — говорит, — давай!“ И я дал семь тем, из них сразу три взяли. Он сказал: „Хорошо“. Обычно, когда ему подавали рисунки, он смотрел и по-украински говорил: „Це — говно. Це — говно. Это туда-сюда…“. Обычно все отторгалось. <���…>

Поскольку мы <���с другом юности Игорем, аспирантом А. И. Гинзбурга 27 27 Как нетрудно догадаться, это был И. В. Давиденко, в будущем известный геолог, д. г. — м. н., профессор, поэт. > разыгрывали друг друга, то я решил Игоря разыграть. В общежитии и нашел женщину из Алма-Аты, написал на бумажке текст. А там, где жил Игорь, и „Вороньей слободке“, на Арбате, был телефон. Вот она звонит. Игоря вызвали к телефону. Она ему читает по бумажке:

— Это Игорь Владимирович? Вы передавали стихи в „Комсомольскую правду“?

— Да, передавал.

— И стихи о лошади, это Ваши стихи? Вы знаете, стихи нам понравились, и мы передали их в журнал „Ветеринарный вестник“.

И повесила трубку. На другой день я прихожу на Кропоткинскую, мы идем плавать <���в бассейне „Москва“>. И он, мрачный, как туча, все время твердит один рефрен: „В Москве невозможно пробиться талантливому человеку, нужно или невероятное везение, или нужно входить в какую-то корпорацию“. <���…> Когда уже разошлись, я обернулся и сказал: „Не печалься, ‘Ветеринарный вестник’ — не такой уж плохой журнал“. Он все понял. Под гулкими сводами метро раздались его ругань, обвинения и проклятия в мой адрес. Я уехал. <���…>

Когда я уезжал в поле, у меня было удостоверение, что Ф. А. Летников является корреспондентом „Шмеля“ по Кокчетавской области. И эта бумага мне помогала в добывании дефицитных продуктов для своего отряда».

[Летников, 2008. С. 132]

1967 год. Новосибирский Академгородок. «В кафе „Под интегралом“ вечер, посвященный 37-й годовщине встречи Остапа Бендера с Ипполитом Матвеевичем Воробьяниновым. <���…> Я пришел пораньше. <���…> Стоит дородная продавщица, бочка с пивом, вверху написано „Пиво отпускается только членам профсоюза“. Надо было предъявить профсоюзный билет. У кого билета не было, тот пива получить не мог. Дальше пошла викторина знатоков „12 стульев“ и „Золотого теленка“. Поскольку это были мои любимые книги, то я с успехом принял в ней участие. Каждому, кто правильно отвечал на вопрос, давали картонку, на ней была нарисована замочная скважина. При подсчете картонок оказалось, что я на 3-м месте. <���…> два новосибирца, женщина и мужчина, которые, думаю, знали вопросы этого конкурса, заняли 1 и 2-е места. Женщине был отдан примус, а человеку, занявшему 2-е место, — большой ключ, сантиметров 30, от квартиры, где деньги лежат. А мне досталось блюдечко с голубой каемочкой».

[Летников, 2008. С. 227]

«Я как-то летел на самолете в Иркутск вместе с Сергеем Ивановичем Колесниковым, академиком Академии медицинских наук, профессором, врачом-психотерапевтом. Он заявил: „Нормальных людей сейчас нет. Все психи, все с повернутой психикой“. Я говорю:

— Ко мне это не относится.

— Да все так говорят.

— Нет, я психически нормальный человек.

— А какое доказательство?

— А доказательство одно: я до сих пор могу порадоваться успеху другого человека.

Летели несколько часов. Перед посадкой он сказал.

— Пожалуй, Вы правы, это — главный критерий. Если человек может порадоваться успеху другого человека бескорыстно, это показатель духовного здоровья, того, что он психически не болен».

[Там же. С. 33]

Член-корреспондент АН СССР Федор Петрович Кренделев (1927–1987) был создателем и первым директором двух институтов СО АН СССР: Геологического института Бурятского филиала АН (Улан-Удэ) и Института природных ресурсов (Чита), координатором программы «Медные руды Удокана», разработал геохимические методы и аппаратуру для поисков руд, не создающих собственных геофизических полей (золота и др.).

Где бы Федор Кренделев ни был, он всюду оставлял след. Вот такая деталь. Байкал, Листвянка, Байкальский музей. Туда прибыл поэт Сергей Михалков. И в книге отзывов написал:

Федор, который оказался там вслед за Михалковым, написал за ним внизу:

[Там же. С. 83]

«Федор загорелся идеей, что в Сибири должно быть такое же гигантское месторождение золота, как Витватерсранд в Южной Африке. Он развил бешеную деятельность, написал Председателю Совета Министров СССР А. Н. Косыгину письмо о необходимости организации таких работ. Косыгин вызвал к себе министра геологии А. В. Сидоренко и Ф. П. Кренделева. Косыгин говорит:

— Федор Петрович, очень интересна Ваша записка.

И, обращаясь к Сидоренко:

— Что нужно, чтобы такие месторождения открыть?

Сидоренко сказал, что неплохо было бы получить дополнительно 4 буровых станка и 2 вездехода. Федор сказал:

— Да Вы что! Необходимо вести широкомасштабные работы, нужно создать несколько новых экспедиций и мощную аналитическую базу, вести специальные исследования по докембрию и обрамлению Сибирской платформы.

Косыгин сказал:

— Вот этот молодой человек, в отличие от Вас, обладает государственным подходом к решению проблемы.

Так Федор нажил кровного врага на всю оставшуюся жизнь, о чем Сидоренко не забывал каждый раз ему напоминать. Тем более, что он стал потом вице-президентом Академии наук СССР».

Получаю от Федора бандероль. В ней рукопись. Автор: Кренделев. «Геология острова Пасхи». Очень здорово все расписано, и написано во Введении, что в основу книги положены 64 человеко-дня Геологической съемки. <���…> Потом только я узнал от других людей, что Федор был на острове всего один день. Просто он весь остров заранее разбил на участки. И когда экспедиция, которую возглавлял будущий академик Лисицын, по просьбе Федора пристала к острову Пасхи, то вместе с ним высадились 60 человек, и каждый со своего участка должен был привезти образцы. Все эти образцы были зафиксированы на карте. Затем он эти образцы проанализировал и написал «Геологию острова Пасхи». Стоило посмеяться. Но, с другой стороны, это было первое профессионально сделанное геологическое описание острова Пасхи, это был вклад в науку.