Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1994 год

...Когда лучи солнца пробились сквозь облака, что бывает крайне редко во влажном Тиларане, орнитологам, наконец посчастливилось увидеть эти крылья во всей красе. Обе птицы раскрыли их навстречу солнечному теплу на несколько счастливых минут, а потом хвостом стали слегка похлопывать поочередно по каждому из перьев крыла, как бы прихорашиваясь — этого ни чета Фогденов, ни Брюс никогда не наблюдали у других птиц.

Свое гнездо цапли построили у реки, на высоте примерно 3 метров, на дереве, росшем почти горизонтально из расщелины крутой скалы. Гнездо напоминало большую чашу, слепленную из сухих листьев и грязи, и прикрепленную к ветке, толщиной всего в четыре сантиметра. Мхи, папоротники и орхидеи в изобилии росли вокруг на скалах.

В середине апреля в гнезде уже лежали два желтых яйца, испещренные темно-коричневыми пятнами. Вначале оба родителя пугливо прятались, когда орнитологи приближались к своему укрытию, устроенному за валуном. На восьмой день при их появлении они уже остались на месте. Но если люди подходили слишком близко, птицы высовывались из гнезда и выражали свое недовольство резкими скрипучими криками. А еще через несколько дней цапли перестали замечать людей вообще, и те поселились почти совсем рядом с гнездом, неся свою унылую вахту.

Это было действительно скучно, так как каждый из родителей сидел на яйцах ужасно долго, обычно два полных дня без перерыва. Почему цапли поступают именно так — это их великая тайна. Некоторые из морских птиц тоже высиживают яйца длительное время; очевидно, причина этого в том, что им приходится преодолевать огромные расстояния между колониями их гнездовий и местами кормежки. Территория же, на которой кормились солнечные цапли, начиналась прямо у гнезда...

Наконец через 26 дней на одном яйце появилась маленькая трещина. Еще через два дня вылупился первый птенец, а на следующий день — второй. Едва обсохнув, птенцы выглядели удивительно красивыми, покрытыми изящными узорами. Они были очень похожи на выводковых птенцов ржанок и песочников, и в какой-то момент орнитологи даже решили, что они вот-вот покинут гнездо. Но нет, птенцы оставались в нем несколько недель в полной зависимости от кормящих их родителей.

«В первые дни после рождения птенцов родители по очереди согревали их и, охотясь за пищей, никогда не оставляли гнезда без присмотра одного из родителей, — продолжает свой рассказ Майкл Фогден. — Но через две недели птенцы уже оставались без охраны по нескольку часов ежедневно, хотя все еще казались беспомощными. Однажды их заметил большой черный сокол, сидевший на выступе скалы на другом берегу речки, но он увидел и нас за валуном и поэтому не решился напасть. В другой раз их чуть было не обнаружила похожая на куницу тайра, а однажды им грозила опасность от черной змеи.

С самого начала взрослые птицы приносили птенцам ту же самую пищу, которую ели и сами: лягушек, головастиков, пресноводных крабов, но главным образом — крупных, неприятных на вид, живущих в воде личинок насекомых коридалов. Одна из принесенных ящериц была настолько большой, что птенец не смог заглотить ее сразу и четыре часа хвост ящерицы свисал из его клюва, пока он не переварил ее переднюю часть».

Через две недели птенцы стали похожи на уменьшенные копии взрослых птиц. К этому времени они научились принимать угрожающие позы, трепетать крылышками и делать пируэты по всему гнезду. Они высовывались из него, пытаясь поймать пролетавшие мимо листья, а иногда и бабочку. К сожалению, один из птенцов был очень маленьким, и через 20 дней он исчез. Скорее всего выпал из гнезда в реку и утонул.

На 30-й день после рождения выживший птенец выпорхнул из гнезда, пролетел над рекой примерно с десяток метров и совершил посадку у кромки воды. Внимательно наблюдавшая за ним мать поспешила к нему, возбужденно крича, и перебралась вместе с ним ближе к скалам на берегу реки. Вместе они пошли по берегу, перелетая через труднопроходимые места, и исчезли из виду за изгибом реки.

«Через полтора часа мы обнаружили их в нескольких сотнях метров вниз по течению. Птенец сидел на дереве на высоте пяти метров, а один из родителей кормил его крабами. Теперь, когда он уже «встал на крыло», наша идиллия завершилась.

Но у этой истории есть «постскриптум». Через три недели, после долгих и сильных проливных дождей, по реке Пеньяс-Бланкас с ревом

пронеслась многометровая водяная стена. Вскоре после этого мы посетили место нашего наблюдения и нашли берега совершенно опустошенными. Дерево с гнездом было смыто водой. Но хочется думать, что наши цапли, где бы они ни были в тот момент, вовремя достигли безопасного места».

По материалам журнала «International wildlife» подготовил Е.Солдаткин

От переводчика

«Чужой опыт временами обременяет, и читать о выживании всегда ужасно утомительно...» Эти слова принадлежат Стивену Каллахану. Быть может, именно так он извиняется перед читателем за подробное, почти дневниковое описание своего вынужденного дрейфа через Атлантику в 1982 году, вылившегося позднее в целую книгу, отрывки из которой мы предлагаем вниманию читателей. Описание поучительное, красочное и даже поэтическое — несмотря на невзгоды и тяжкие испытания, выпавшие на его долю за 76 дней одиночного пребывания в океане. «Море стало для меня живым, родным существом, и я был рад такой близости, внушавшей мне благоговейный трепет. Я привык к морю, как к старому другу, хотя оно было изменчиво и непостоянно и таило в себе немало опасностей».

За два с лишним месяца одиночного дрейфа на плоту Стивен пережил все: и горькое отчаяние, и глубокую тоску, и голод, и жажду, — и тогда море внушало ему ужас и отвращение. Хотелось разрыдаться, упасть без сил на дно плотика и забыться — навсегда. Но разум брал свое и требовал: не скули, не плачь, воспрянь духом, ты должен выжить. Ведь вместе со слезами из организма уходила вода, а она для Стивена была дороже золота.

Мысль о выживании стала той незримой нитью, что связывала Каллахана с остальным миром, казавшимся теперь таким далеким. И он прекрасно понимал: вместе с этой нитью, случись что, оборвется и его жизнь...

Опыт Стивена Каллахана — важный вклад в «науку выживания», охватывающую такие области, как медицина, спорт, психология, география, — в общем, вобравшую в себя многие полезные знания, накопленные за долгую историк) человечества. Книга Стивена Каллахана, безусловно, обогатит эту науку мудростью, которую автор постигал, находясь на грани между жизнью и смертью. К тому же 76 дней один на один с океаном — это своего рода рекорд в летописи противостояния человека стихии.