Олег Игнатьев - Амазонка глазами москвича

Фазендейро звали Нилтон, и в нем сразу можно было угадать делового человека. Деньги за поездку он взять отказался, но прибавил:

— Если вы не имеете ничего против, то можете оплатить половину стоимости бензина.

Теку-теку был не очень прожорлив, и бензина требовалось немного.

Я уже было собирался распрощаться с сеньором Нилтоном Сантосом и идти в гостиницу, как вдруг он предложил направиться вместе с ним в район порта.

— Вы еще не были в нашем порту? Это, по-моему, самое любопытное место в Белене.

— Как же, как же, первым делом сегодня утром совершил паломничество в район «Вер у песо». Там-то и была подана мысль попытаться добраться до острова Маражо на теку-теку.

— А! Тогда вам, вероятно, будет неинтересно. Я хотел пригласить вас посмотреть мой новый баркас. Он должен сегодня уйти в плавание по реке Токантинс за очередной партией каштанов. Я занимаюсь экспортом каштанов и, кроме того, развожу скот на острове Маражо. Признаться, каштаны дают мне больше прибыли, чем скотоводство.

Мне так и не удалось выяснить, да, по правде говоря, я и не интересовался — много ли земли имеет в штате Пара сеньор Нилтон, но вообще-то в этом штате есть латифундисты, которые обладают сотнями тысяч гектаров, например, в муниципалитете Мараба некоего Мотрана называют королем каштанов. Старик Мотран был много лет назад префектом этого муниципалитета и по своему усмотрению делил подведомственные ему земли среди своей семьи. Сейчас у него только зарегистрированных земель 51 969 гектаров, не считая 13 тысяч гектаров в муниципалитете Жакунда. Обратите внимание, это только зарегистрированные официально земли, в действительности же семья Мотрана имеет раз в десять больше.

В том же штате Пара, в муниципалитете Парагоминас семейство Уатт имеет зарегистрированных официально земель 190 347 гектаров.

Фактически латифундисты никогда не дают правильных сведений о том, сколько земли находится в их распоряжении. Известен, например, такой случай: латифундист Сирило де Соуза Кейроз заявил фискальным органам, что он имеет всего-навсего 100 гектаров недалеко от Сантарена. На самом же деле, как было выяснено, он владеет 200 тысячами гектаров земли.

И если, по официальным данным, 10 крупнейших латифундистов штата Пара имеют в своем распоряжении 2 миллиона гектаров, то на самом деле, вероятно, у них в несколько раз больше, и никто не в состоянии призвать их к порядку.

Посмотреть на людей, отправляющихся собирать каштаны, было очень любопытно, и мы пошли вместе в район порта. Он имел совсем другой вид, чем рано утром. Товары, которые не успели продать, снова погрузили на лодки. Не видно было ни жакаре, ни черепах, и только на месте, где утром стояли жаровни, дымилась куча догорающих углей. К стенке причалов подошли, как видно, новые суда, с одного из них бригада грузчиков выгружала какие-то мешки. У пассажирской пристани стоял готовый к отходу в рейс ватикано. Вы уже знаете, что ватикано — это корабль, который можно встретить в бассейне реки Амазонки.

Нилтон попросил подождать, а сам пошел в контору искать командира баркаса. У трапа ватикано стоял, скучая, матрос, ожидая момента отхода, чтобы помочь столкнуть трап с пристани. Решив все-таки выяснить, почему корабли называются ватикано, я спросил об этом у матроса, который посмотрел на меня как на человека, свалившегося из потустороннего мира.

— Сеньор! — ответил он. — Разве вы не видите, что это за корабль? Вверху — богатство, внизу — нищета. Настоящий Ватикан. Очень просто.

Между прочим, через несколько минут, когда Нилтон возвратился, ему был задан тот же вопрос, и Нилтон ответил буквально теми же словами.

— Пойдемте к соседнему причалу. Там стоит мой баркас. Вон там, рядом с шатиньес.

Шатиньес называются на Амазонке небольшие суденышки, передвигающиеся с помощью лопастей большого колеса, установленного на корме. Вспомните пароход из кинокартины «Волга-Волга». Подобные суда можно очень часто встретить на Амазонке.

На баркасе находилось человек семь рабочих со своими пожитками, связанными в узлы.

— Карлито! — закричал с пирса Нилтон, обращаясь к старику в ярко-красной рубашке, которая была бы, вероятно, еще ярче, если ее отстирать в воде Амазонки. — Карлито, когда вы отходите?

— Я думаю, так часа через полтора.

— Народ у тебя хороший подобрался? Новичков пет?

— Есть один новичок, но мы его быстро сделаем старичком, — пошутил Карлито.

— Смотрите! Не больше недели даю вам сроку. А потом за каждый лишний день стану вычитать.

— Ну что вы, хозяин. Мы же порядок знаем. Ровно через неделю вернемся.

— Но три человека останутся для заготовки?

— Да, трех человек оставляем. Может быть, я сам останусь.

Нилтон рассказал потом, что баркас за три месяца во время периода сбора каштанов делает до пятнадцати рейсов, и в каждый рейс привозит не менее двенадцати тонн знаменитых каштанов пара.

После того как Англия стала производить натуральный каучук у себя в колониях, добыча каучука, как вы знаете, в Бразилии резко упала, что крайне отрицательно сказалось на финансах штатов Пара и Амазонас. Только благодаря одному продукту эти районы Бразилии избежали полного экономического краха. Пара и Амазонас спасли от разорения знаменитые каштаны. Все внимание стали обращать на сбор плодов каштановых деревьев. Их экспорт в Соединенные Штаты Америки и в Англию увеличился во много раз.

Каштаны пара встречаются почти во всех районах Амазонки. Больше всего их вдоль рек Жакунды и Жари, а также около реки Токантинс. Деревья каштанов достигают пятидесяти метров высоты и двух метров в диаметре. Дерево дает крупные плоды, которые почему-то называются ежами — оурисос, внутри оурисос находятся миндалевидные зерна — амендос. Это и есть каштаны, экспортируемые в различные страны мира. Сбором амендос занимаются с ноября и примерно до конца февраля. При сборе каштанов не требуется большой затраты физического труда и применения техники. Сборщик каштанов просто подбирает плоды, упавшие от ветра на землю. Основная трудность заключается в доставке плодов но порожистым рекам на базы и в порт. Правда, и сбор плодов сопряжен с известным риском, так как каждый оурисо весит до двух килограммов. Естественно, что если сборщику на голову упадет с высоты пятидесяти метров плод весом в два килограмма, то это чревато неприятными последствиями.

Выйдя утром из шалаша, рабочие принимаются раскалывать собранные накануне оурисос и вынимать из них амендос. Каждое дерево в сезон дает не больше двухсот пятидесяти оурисос. За день рабочий, как правило, подбирает до семисот пятидесяти плодов, то есть собирает плоды с трех деревьев. Из зерен каштанов пара получают от пятидесяти до шестидесяти семи процентов масла.