Олег Игнатьев - Амазонка глазами москвича

Дождаться конца танца не пришлось, так как необходимо было совершить поездку недалеко от поста «Капитан Васконселос», расположенный на берегу Кулуэни. Чтобы читатель имел ясное представление о месте, где находилась экспедиция, достаточно взять карту Южной Америки и найти реку Амазонку. Потом нужно отыскать приток Амазонки — реку Шингу, а затем приток Шингу — реку Кулуэни. У Кулуэни есть свои притоки, один из которых называется Туа-Туари. На ее левом берегу живет племя иолапити, и здесь же расположилась экспедиция.

…Лодка с подвесным мотором скользила по прозрачной воде Туа-Туари, извивающейся среди зарослей бамбуков, пальм и перевитых лианами кустарников. На носу лодки сидел проводник — индеец Тоа и жестом указывал направление, чтобы не наскочить на сгнивший ствол дерева, еле виднеющийся из воды, или чтобы ненароком не сбиться с Туа-Туари в один из многочисленных протоков. Когда лодка замедляла ход, можно было отчетливо видеть жизнь речных глубин.

Вот, лениво двигая плавниками, проплыла полуметровая такунаре — одна из самых вкусных местных рыб. От нее шарахнулись в сторону неуклюжие, похожие на камбалу паку, и их яркая раскраска блеснула в воде всеми цветами палитры. Но такунаре все равно была бы не в состоянии справиться с паку, так что отсюда им не грозила никакая опасность, а вот их пируэт привлек внимание соко — небольшой птицы, чем-то напоминающей дикую утку. Изогнув шею дугой, птица ныряет, и секундой спустя в стае паку становится одним рассеянным меньше. Но тут как раз прибавили оборотов мотору, раздался необычный для этих мест треск, соко с перепугу выпустила из клюва добычу и не солоно хлебавши полетела прочь, тяжело взмахивая крыльями. Выгадал от всего переполоха один Тоа: прыгнув неожиданно в речку, он в несколько взмахов доплыл до места, где трепыхалась на поверхности полуоглушенная паку, ловко ухватил ее за жабры и забросил в лодку. Весь остальной путь он равнодушно сидел на носу, видимо считая поездку для себя оправданной: сегодняшний ужин семье был им обеспечен.

До чего же своеобразна природа на Туа-Туари! Днем, когда нестерпимо светит солнце и воздух так насыщен зноем, что трудно дышать, днем, когда кажется, что все в природе замерло, оцепенев, не находя спасения от бьющих сверху палящих лучей, днем в тропиках бассейна Шингу исчезают полутона, исчезают мягкие, спокойные цвета. Листья деревьев приобретают ядовито-зеленую окраску, река как бы покрывается слоем серебра, а небо такое синее, что прибавь ему еще чуть-чуть — и наступит перенасыщение, и с безоблачных высот хлынет ливень кристаллов, таких же синих, как небо. Наверное, в это время здесь разрешается летать только тем пернатым, которые расцвечены так же ярко, и бесчисленные стайки попугайчиков, словно оторвавшиеся от деревьев листья, перелетают с одного берега на другой. Но проходит несколько часов, духота спадает, а на ее место приходит легкая дымка тумана. Приходит незаметно, оседая на земле, воде и даже забираясь ввысь, затушевывая излишки красок со всего, что попадается ей на пути. И тут вся живность, прятавшаяся до этой поры в гнездах, чащобах, под шапками тенистых кустарников, вся живность вылезает на свет божий и начинает охоту за более слабыми. Мы надеялись получить какое-нибудь облегчение к вечеру, но появились миллиарды москитов, проникающих во все щели, с прескверным, злым нравом, с единственной ярко выраженной чертой характера — стремлением кусать несчастных путников. Только теперь стала понятна практическая польза от намазывания индейцами всего тела густым слоем уруку: москиты просто не в состоянии укусить местных жителей и, застревая в краске, умирают от злости. Мы же были беззащитны, и оставалось только запастись терпением.

Возвращались обратно в полной темноте. У нашего «джонсона» то и дело засорялись свечи, мотор чихал и останавливался, а течение относило лодку неизвестно куда. Поездка была удачной: все поручения «Капитан Васконселос» выполнены, а в моем блокноте заполнились еще новых десять страничек и про пост, и про встречу с новым племенем, и о неизвестных индейцах, впервые увидевших белого человека, и про многие другие интереснейшие вещи.

Ноэл и Орландо не садились ужинать, поджидая нас. Вместе с ними встречал моторку и Вакукума, индеец из племени камаюра, с которым мы договорились ехать ночью на рыбную охоту. У меня давно был приготовлен для этой цели мощный фонарик, а Вакукума, как вообще все индейцы, не расставался никогда с луком и стрелами.

…Был час ночи, когда наша пирога мягко ткнулась носом в песчаный берег у поста. На дне каноэ поблескивали тридцать две крупные рыбины. Весь улов был отдан компаньону.

Время командировки промелькнуло незаметно. Наступил момент расставания, и тут я вспомнил, уже подходя к прилетевшему за нами самолету, что не видел ни одного шамана. Позор для советского журналиста! Быть в гостях у индейцев и не разоблачить махинаций хотя бы одного шамана!

— Слушай, Сарироа, — спросил я вождя племени, — а кто у вас в племени шаман? Ну, паже по-вашему?

— А-а, паже, — понимающе кивнул Сарироа, — паже тоже я. Я вождь, и паже тоже я. Слушай, — перевел он разговор на более интересующую его тему, — когда ты вернешься к нам из своего трибу, привези мне долгий свет (фонарик) и хорошую нить для рыбы (леску из нейлона).

Уже в самолете я сделал последнюю запись в блокноте, где говорилось, что у индейцев племени иолапити разрешено совместительство. Пример: Сарироа числится одновременно на двух штатных должностях: вождя и шамана племени.

В шумный Рио я вернулся обладателем уймы записей об индейцах района Шингу и желанием сразу же начать подготовку к следующей, еще более интересной командировке.

Пламя костра освещало перед хижиной Орландо только небольшой участок вытоптанной площадки, не в силах пробить дальше пределов ее густой тропической темноты. Орландо полулежал в гамаке, слегка раскачиваясь и время от времени вставая, чтобы подбросить в костер очередное полено.

Доктор Ноэл, отправляясь в эту экспедицию, все-таки выполнил свое намерение и забрал с собою в самолет легкую раскладушку. Сейчас он спал на ней в стороне, сладко похрапывая, накрыв голову от москитов марлевой сеткой, только теоретически предохранявшей от укусов несносных насекомых.

По всему лесу вокруг поста Леонардо Вилас-Боас виднелись огни костров индейских племен, пришедших сюда, на реку Туа-Туари, как только получили сообщение о прилете экспедиции во главе с доктором Ноэлом.

Второй врач, рабочий-мулат, служивший по контракту на посту Орландо, и я сидели на корточках, смотря на веселые язычки пламени. Рядом с нами пристроилось несколько индейцев, судя по ушным украшениям, из племени камаюра.