Уильям Лобделл - Теряя веру Как я утратил веру, делая репортажи о религиозной жизни

— Как Иностранный легион во Франции: либо идешь туда, либо в тюрьму, — поясняет Ричард Сайп, бывший бенедиктинский монах. — Я абсолютно убежден, что именно это и происходило на Аляске.

С начала католического секс-скандала в 2002 году более 110 коренных жителей Аляски из 15 селений заявили, что стали жертвами сексуальных преступлений иезуитов. Эти пострадавшие утверждают также, что многие их собратья по несчастью, в течение десятилетий не получавшие ни юридической, ни психологической помощи, покончили с собой, чтобы положить конец этой муке. Когда они рассказывают об этом, по лицам их текут слезы.

***

Куда бы ни шел Пэки Кобук — набрать бочку мазута, отвести детей в школу, постирать одежду в единственной на всю деревню автоматической прачечной, — путь его лежит мимо церкви Святого Михаила.

— Порой хочется ее спалить, — говорил мне по пути 46-летний Кобук. — Но я стараюсь об этом не думать. Всякий раз, как ее вижу, снова вспоминаю обо всем.

Прошло более тридцати лет, но ни он, ни его товарищи по несчастью не могут забыть покойного Джозефа Лундовски, католического миссионера, прибывшего к ним в поселок в 1968 году. Профессиональных священников на все приходы не хватает, и в отдаленных селениях их роль играют миссионеры-добровольцы. Деревенские старейшины, благочестивые католики, тепло встретили Лундовски — они привыкли уважать людей в рясах. Но дети скоро научились бояться его и ненавидеть.

Теперь они, уже взрослые, утверждают, что за семь лет своей службы «дьякон Джо» растлил почти всех мальчиков в поселке Святого Михаила и в соседней деревне Стеббинс, соединенной с поселком извилистой и грязной 12-мильной дорогой. Жертвы, которым сейчас уже по 40—50 лет, хранили свое бремя в тайне до 2004 года — не разговаривали об этом даже друг с другом. Только когда по спутниковому телевидению до них дошла весть о католическом секс-скандале, потрясшем страну, 28 мужчин из двух селений решились прервать молчание. Общее число жертв Лундовски, по подсчетам, доходит до 70 человек из шести селений. Переписка, относящаяся к первым годам его миссионерской деятельности на Аляске, показывает: его начальство знало, что у него серьезная проблема, но не сделало ничего, чтобы его остановить.

— Никто бы нам не поверил, — говорил Кобук. — [Лундовски] был слуга Божий. А я был просто ребенок-эскимос.

В первую свою поездку на остров Святого Михаила я провел в поселке пять дней, расспрашивая пострадавших от насилия. Многим из них впервые представилась возможность подробно рассказать о пережитом. Даже своим женам рассказывали об этом очень немногие — остальные опасались, что их сочтут гомосексуалистами. Большинство из них не соглашались разговаривать дома. Эскимосы обычно держатся бесстрастно; но сейчас, рассказывая мне о прошлом, многие содрогались от рыданий, и лица их искажала смертельная мука. Они рыдали и молили, чтобы кто-нибудь освободил их от этой нескончаемой боли. Словами этого не описать, но фотограф «Таймс» Деймон Уинтер, сумевший запечатлеть их страдания на камеру, вышел с этой работой в финал Пулитцеровской премии. Он снял рыдающего Томми Чимука и жену, которая пытается его утешить. Снял Джона Локвуда — сломленного человека в истрепанной рубахе: он сидит на перевернутом ведре, прикрыв глаза рукой, и в пальцах его дрожит сигарета. И еще одного коренного аляскинца, много лет верившего, что в горле у него застряла рыбья кость и может в любую минуту его убить. Из страха перед этой костью, готовой пронзить ему артерию или сердце, он не выходил из дома и не отходил от телефона. Врачи осматривали его много раз, но никакой кости не обнаружили. Я понял, что это такое — подобные симптомы мне случалось видеть и раньше. Психосоматика: невроз, вызванный тем, что Лундовски принуждал его к оральному сексу.

В ответ на жалобы иезуиты применяли обычную католическую тактику — голову в песок. Они не предложили юпикам никакой помощи. Заявили, что Лундовски вообще не работал в этих селениях, хотя это опровергали документы из их собственных архивов. Наконец, в 2007 году орден иезуитов Римско-католической церкви согласился выплатить ста десяти эскимосам компенсацию в размере 50 миллионов долларов.

Во время двух своих путешествий на остров Святого Михаила, как ни странно это прозвучит, я впервые перестал мучиться религиозными сомнениями. То, что произошло на краю земли с беззащитными детьми, выглядело намного более осмысленно, если признать, что Бога нет. Когда мы сталкиваемся со злом, будь оно делом Сатаны или рук человеческих, наша задача — с ним бороться. Но при этом важно его понять. Меня успокаивала и придавала мне сил мысль, что речь идет всего лишь об одном дурном человеке и одной коррумпированной организации, действующей исключительно в собственных интересах. Что не нужно больше думать о том, какова же во всем этом роль Бога.

Морозным утром я отправился в церковь Святого Михаила на воскресную мессу. И с тайным удовлетворением увидел, что на службе, где когда-то собиралось все селение, теперь стоят лишь несколько стариков да одна семья помоложе. Местные жители знают, что сделала церковь с их детьми, и не хотят больше иметь с ней ничего общего. Трудно молиться Богу, который допустил такое, в церкви, руководители которой закрыли на это глаза, и даже сейчас, сорок лет спустя, в более просвещенный век, отказываются загладить содеянное ими зло.

И все же... Вечное «и все же»! Как объяснить Пэки Кобука? Возвращаясь из первого своего путешествия, я заехал в Исправительный центр «Анвил-Маунтин» в Номе, где Пэки отсиживал три месяца за драку. В тесной комнатке для свиданий я вглядывался в его круглое лицо. Юпики в поселке Святого Михаила живут во многом так же, как и их предки десять тысяч лет назад. Преследуют с гарпунами китов, выслеживают стада оленей, бегущие через тундру, охотятся на моржей, спящих на льдинах Берингова моря. Летом собирают морошку — важнейший ингредиент настоящего «эскимо», необычной, но вкусной смеси замороженного жира, рыбы, сахара и ягод. В поселке повсюду проникают запахи моря, сушеной рыбы, водорослей, выброшенных морем на берег... запахи природы.

А теперь Пэки окружает лишь запах дезинфектанта, которым моют бетонные полы в тюрьме. Алкоголь и вспыльчивый нрав частенько приводят его за решетку. Но зная, что он пережил, кто решится его осуждать?

Невысокий, крепко сбитый человек в синей тюремной робе молчал, положив на стол натруженные мозолистые руки. На шее его блестели четки: голубые бусины, нанизанные на веревку из рыбацкой сети. Все эскимосы, с которыми я разговаривал на прошлой неделе, потеряли веру — все, кроме Пэки.

Несколько лет Лундовски содомизировал его и заставлял заниматься сексом с другими детьми. Это началось, когда Пэки было двенадцать. В «награду» Лундовски дарил ему монеты из своей коллекции и угощение, которое приносили ему сельчане. В краю, где уровень жизни немногим отличается от стран третьего мира, и эти скудные дары становились для семьи Пэки подспорьем.