Игорь Вишневецкий - «Евразийское уклонение» в музыке 1920-1930-х годов

Отсутствует в латинском переводе Вульгаты.

Отсутствует в синодальном переводе.

«С горы Цоар» в синодальном переводе.

Текст первой части представляет собой начало пасхального гимна, исполняемого утром в Страстную субботу в католических церквах сразу по высечении огня кресалом, во время освящения пасхальной свечи. Затем по католическому обычаю следует чтение 12 пророчеств и освящение крещальной воды (основная часть концерта). Огонь, как и воду, разносят по домам. Прежде (до XIV в.) празднование Пасхи у католиков начиналось в Страстную субботу вечером.

Перевод первой части сделан при участии Е. Г. Рабинович, в основу перевода второй положен стандартный синодальный перевод стихов а) 2-го — начала 6-го стиха, с) окончания 6-го стиха — начала 8-го стиха 41-го псалма Давидова (БИБЛИЯ, 1990: 552). Латинский текст сверен по Вульгате. Во второй части сохранена пунктуация Лурье, не совпадающая ни с латинской Вульгатой, ни с пунктуацией одобренного Московской патриархией русского перевода. Разбивка на строки соответствует окончанию фраз, обозначенных в партитуре Лурье жирной тактовой чертой; при этом какие-либо авторские указания на метр в партитуре отсутствуют. Все остальные переводы принадлежат составителю, указания по числу исполнителей каждого из эпизодов «Concerto» выполнены по партитуре.

Существует неопубликованная запись «Concerto Spirituale» в исполнении Берлинского симфонического оркестра, солистов и хора под управлением Геннадия Рождественского, с Викторией Постниковой (фортепиано соло). Запись хранится в Архиве аудиозаписей Университета Техаса в г. Остин (США).

«Пусть не корят меня за то, что я не сказал ничего нового: ново уже само расположение материала…

С тем же успехом меня можно корить и за то, что я употребляю давным-давно придуманные слова. Стоит расположить уже известные мысли в ином порядке — и получится новое сочинение, равно как одни и те же, но по-другому расположенные слова образуют новые мысли» (Блез Паскаль, «Мысли», 22; пер. Э. Линецкой). Во французском тексте фрагмент 25 в разделе «Pensées sur l’eloquence et le style». См.: ЛАРОШ-ФУКО, ПАСКАЛЬ, ЛАБРЮЙЕР, 1990: 153.

«Бури и натиска» (нем.).

Данная работа, с одной стороны, контекстуализует размышления Лурье о новой музыкальной диалектике Стравинского и о диалектике художественной формы в целом — параллельные аналогичным размышлениям Алексея Лосева. «Никогда со времени давно минувших классических эпох диалектика формы и материала не получала своего выражения с таким блеском и с такой силой, как это осуществилось в живописи Пикассо и в музыке Стравинского в последнее десятилетие», — утверждает автор. С другой стороны, Лурье увязывает историческую диалектику художественного процесса с критикой «производственных стилей» гигантской «фабрики вещей», каковой ему предстает массовое общество и его искусство в Советской России и на буржуазном «Западе», причем — в соответствии с общей евразийской установкой, выраженной еще в начале 1920-х кн. Трубецким, — особой разницы между тем и другим не наблюдается. «Социализм» советских марксистов является лишь вариантом западной «буржуазности», а антитетичность пролетарского и буржуазного искусства — мнимой; одно, по мнению Лурье, есть как бы подкладка другого: «…не искушенный эстетически пролетариат явно предпочитает в искусстве буржуазное производство, а пресыщенная буржуазия — влечется к пролетарскому». Статья предвещает резчайшую критику массового искусства у Сувчинского (см. ниже «Из заготовок к „Музыкальной поэтике“ Стравинского», 1938), Прокофьева (в конце 1930-х — начале 1940-х) и самого Лурье (см. его «Приближение к массам (народничество в искусстве)», 1944, в настоящем томе). При этом причастность искусства космической экономике или «домостроительству» (от др. — греч. ήόιχονομία) не отрицается. Вопрос лишь стоит, как и в постмарксистской философии хозяйства Сергея Булгакова, о восстановлении «связи с подлинным духовным опытом», а также в отсутствии «конфликта с современностью», который Лурье, к сожалению, находит в новой музыкальной диалектике Стравинского, приведшей его от мироустроительной «революционной динамики предельного высвобождения» к «статике соподчиненного созерцания».

Речь идет о выступлении Рахманинова в Париже, о котором сам композитор писал к Н. К. Метнеру буквально следующее (19 декабря 1929 г. из Цюриха):

«…из всех 30 концертов, данных мной этой осенью в Европе, парижский концерт был безусловно самый неудачный… И воспоминание о таких концертах вызывает у меня душевную боль».

Джек (Уильям Харрисон) Демпсей (Dempsey), американский боксер-тяжеловес, чемпион мира, был дважды — в 1926 и 1927 гг. — побежден своим соотечественником Джином (Джеймсом Джозефом) Теннеем (Tunney).

Op. 3, № 3. Рахманинов сам был не рад чрезмерной популярности этого раннего сочинения.

После 1929 г. Рахманиновым были созданы новая версия Второй сонаты для фортепиано, ор. 36 (1931), фортепианные Вариации на тему Корелли, ор. 42 (1931), Рапсодия на тему Паганини для фортепиано с оркестром, ор. 43 (1934), Третья симфония, ор. 44 (1935–1936, новая редакция 1938), Симфонические танцы для оркестра, ор. 44 (1940), и относящийся к 1940–1941 гг. ряд переработок ранних фортепианных сочинений, включая новую редакцию Четвертого концерта для фортепиано с оркестром, ор. 40 (1941). Не так уж и много, если учесть количество сочиненного до того.

Данную статью следует рассматривать в контексте общеевразийских поисков альтернативы западному модернистическому проекту.

«Тамбурины и дудки», «Ночные музыки» и «Волынки» (фр.).

Как и предшествующая статья о Рахманинове, данный текст лежит в русле размышлений Лурье об альтернативах западному модернизму и индивидуалистическому экспериментаторству. Синтез шёнбергианской линии и линии Стравинского русского периода, который автор находит у Бартока, заслуживает, по его мнению, по меньшей мере пристального внимания. Памяти Бартока посвящена заметка Лурье «Смерть артиста», вошедшая в «Чешую в неводе». Вот заключительные абзацы заметки:

«В сочинениях Бартока последнего периода вдруг зазвучал совсем новый лирический голос, пробившийся сквозь нагромождения диссонансов и агрессивных звучностей, которыми он платил дань современному модернизму. Примером могут служить лирические эпизоды в медленной части Концерта для оркестра и медленная часть последнего сочинения Бартока — Сонаты для скрипки-соло.