Наталья Фатеева - Поэт и проза: книга о Пастернаке

В этом стихотворении, следующем за «Зеркалом» и «Девочкой», как раз и сливаются девочка-ветка, ты-ветвь и слепящий сад, закапанный мильоном синих слез, отражающиеся в «зеркале». Фамилия Девочки в повести «ДЛ» — Люверс также связана с «ветром»: люверс — ‘кольцо в парусе, помогающее найти правильное направление по ветру’. Звукосемантическая связь соединяет и концепты «ветра» и «света»: анаграммированный в Сиреневой ВЕТви свет обнаруживается затем в рифме с ветром четверостишья из поэмы «ЛШ», где О ветер оказывается в одном рифмующемся ряду с на свете и междометья, и последние как раз семантически и несут в себе «обрывающую» интонацию и ритм. С другой стороны, ветер окаймлен по горизонтали и вертикали внутренней рифмой фразы — вязы — связи, которая нейтрализует «вихреобразное» развитие его семантики:

В самом же стихотворении «Зеркало» рифмующиеся строки отражают друг на друга связать / в слезах, при уподоблении «глаза-зеркала» «свече»:

Таким образом, сад, отражающийся в зеркале, «слепит от слез », но не может ветром « задуть очей», потому что «глаз-свеча », по внутренней аналогии капают слезы /капает воск, «плача плавясь», «в слово»«сплавляет слова» («Художник»), т. е. согласно иносказательному коду как раз и создает в стихе «смысловые формулы», стирающие фонетические границы между отдельными формообразованиями. Именно поэтому в «Зеркале» Огромный сад тормошится в зале В трюмо — и «не бьет стекла »: семантическая функция «зеркала» — соединять в единый поток «свет», «воду» и «ветер», которые ощущаются глазами, ушами и губами, теряющими чувственную расчлененность и принадлежность определенному субъекту. Следовательно, «глаз-свеча» становится центром, вокруг которого происходит как «диссоциация», так и новая «ассоциация» отдельных элементов языка и мира. При этом «свеча», согласно библейской метафорике, соотносится с «душой», а отражение в «зеркале» считается вместилищем души самого человека.

Центром «диссоциации» и новой «ассоциации» в мире Пастернака являются и «мельницы», которые также оказываются «ветряными». «Мельницы» образуют уже свои звуковые, морфо-фонематические, а также семантико-композиционные ряды, на пересечении которых сходятся все основные концепты поэта. Именно корень мел- задает у Пастернака принцип порождения «делений мельчайших слов», соотносимых друг с другом в разнонаправленных рядах. Этот принцип, заключенный в строках из «ТВ» и сформулированный Пастернаком в виде вопроса, позволяет нейтрализовать различия не только между отдельными корнями, но и категориями субъекта и объекта в едином речевом потоке: Боже, кем это мелются, Языком ли, душой ли, Этот плеск, эти прелести?

В этих строках образуется пересечение разных воображаемых ситуаций, заданных глаголом мелются: от ситуации « Что ты мелешь ?» (т. е. ‘говоришь’) до «мелются» — ‘делаются мелкими, измельчаются’ (ср. Перемелется — мука будет). Этот последний смысл, связанный с ‘измельчением’, концептуально синонимичен идее порождения текста, изложенной в стихотворении «Про эти стихи» «СМЖ» и коррелирующей с «зеркалом»: На тротуарах истолку С стеклом и солнцем пополам, где в одном звуковом потоке оказываются иСТоЛКу (по внутренней форме — ‘истолкую’) и СТеКЛо (зеркала) с «солнцем» (‘светом’) пополам (см. [Фарыно 1978]); а ситуативно он отсылает к стихотворению «Мельницы» книги «ПБ». Там «мельницы», будучи по смежности в пространстве связаны со «светом», «ветром» и «снегом», по сходству формы с «крыльями», по характеру преломления света со «свечами» и «тенью», по способу движения с «движением мысли», становятся метафорой отражательного мыслительно-языкового процесса. Так Пастернак, следуя своему пониманию искусства, «не сам выдумывает метафору, а находит ее в природе и свято воспроизводит» [4, 188]:

Далее по комбинаторной памяти слов мельницы и ворочать можно восстановить новые связи в идиостиле Пастернака, которые в совокупности дают понятие о моделях ситуаций, хранящихся в памяти поэта. Так, в «Весне» «ТВ» находим строки, восстанавливающие параллелизм их мысли ворочаются / ворочать языком; в самих «Мельницах» в единый всей жизни умолот попадают все помыслы степи и все слова. А в стихотворении «Мучкап» «СМЖ» обнаруживаем, что душа и мысли в первом четверостишии параллелизируются с видом мельниц:

Окончательно утверждаемся в такой параллелизации в стихотворении «Душа» (1956), где в заглавии явно обозначен субъект «помола»:

Вспомним, что многие стихотворения книги «ТВ» первоначально входили в «СМЖ» и создавались одновременно с ней. И в стихотворении «Зимнее утро» «ТВ» мы уже обнаруживаем «мельчайшие» связи между «снегом», «мелются» и «сетью», которые создает сама сеть ассоциаций пастернаковского текста: Снег припоминает мельком, мельком… Тут уже один шаг от мельком до сходного по звучанию знаменитого мело «Зимней ночи», в котором соединяются признаки ‘ветер’ и ‘мельчайшие частицы снега, находящиеся в круговом движении ( Мело, мело По всей земле Во все пределы). Об этом свидетельствует продолжение стихотворения «Зимнее утро», где «припоминает снег», как дуло и мело. Так отдельные «признаки» действительности «перемещаются» и «скрещиваются» у Пастернака, «вещи» все время изменяются, и в «существо действительности» закрадывается «что-то неиспытанное» [4, 182]. При этом кажущаяся, на первый взгляд, парадоксальность концептуальных соединений приобретает свои логические очертания.

Дальнейшее сопоставление звуковых и морфо-фонематических связей корня мел- параллельно в поэзии и прозе Пастернака дает следующие ряды: мельницы — кто осмелится; мысли (ворочаются как жернова); мысли (гениев); умолот; помыслы, Меловые обвалы пространств обмалывают И судьбы, и сердца, и дни. Строки о «меловых обвалах» появляются в «Мельницах» только в 1928 г., когда Пастернак начинает работать над текстом «ОГ», где Млечный Путь, состоящий из огромного количества звезд, концентрирующихся к основной плоскости Галактики, также соединен с понятием мела как инструмента и материала «письма». Здесь Млечный Путь сравнивается с меловой мазней диагонально протянутых пространств, напоминающих ночную садовую грядку, и оказывается, что цветы и звезды так сближены, что <���…> теперь звезд и белокрапчатой травки не расцепить [4, 189]. По «Определению поэзии», звезды, или « слезы вселенной в лопатках», как раз и низвергаются «градом на грядку». Поэтому не случайно следующий абзац «ОГ» начинается со слов: «Я увлеченно писал…»