Юрий Алексеев - Пути в незнаемое. Сборник двадцатый

Поздравлений я получил много, и некоторые были очень чистосердечные и милые. Крокодилу я послал телеграмму такого содержания: «Избран феллоу. Очень счастлив. Очень благодарен, опыты идут успешно, всего хорошего». Послал я ее week-end cable [49] Телеграмма, отправленная в дни отдыха от субботы до понедельника ( англ. ). . Надо послать 20 слов, и это стоит только 11 шиллингов. В будний день эта телеграмма стоила бы 3—4 фунта.

Теперь я обедаю почти каждый день в колледже. Все очень милы ко мне, и я чувствую себя гораздо лучше. С будущего терма [50] Семестра ( англ. ). я перееду жить в колледж. […]

Трудно знать, что было на выборах, но кое-что все же проскальзывает. Я знаю, что сам мастер был против моего избрания. Знаю также, что те философские сочинения, которые я писал на экзаменах (о религии, о действительности нашего существования), были написаны так коротко и таким английским языком (с точки зрения орфографии и синтаксиса), что их никто не мог разобрать и прочитать. Должно быть, это было отнесено в разряд такой высокой философии, что все поверглись ниц.

Меня теперь часто спрашивают, останусь ли я в Кембридже? По-видимому, я их немножко напугал, сказав целому ряду лиц, что в случае моего неизбрания я сразу покину Кембридж. Кроме того, я говорил, что публика тут так консервативна и узка, что не посмеет выбрать меня, человека, который имеет советский паспорт. Конечно, самолюбивые англичане так горды своей свободой и независимостью [что] реагировали в благожелательном для меня направлении. Но, конечно, это не главное, а главное [то], что те отзывы, которые были даны о моих работах экспертами, были, по-видимому, очень благоприятны. […]

Кембридж, 16 декабря 1925

Сегодня был решающий день по испытанию машины. Все сошло благополучно. И теперь я со спокойной совестью могу сказать, что основная идея, положенная в опыты, правильна, и я вышел победителем. Напишу более подробно позже. Еще есть кое-какие трудности, но принцип доказан, а это главное. Сегодня установлен новый рекорд для магнитных полей. Пошел бы далее, но катушку разнесло. Был внушительный взрыв. Но это тоже к лучшему, ибо это дает мне полное представление о том, что происходит, когда лопается катушка [51] В письме к Резерфорду в Каир, где тот проводил свой отпуск, П. Л. Капица писал: «Хочу рассказать, что мы уже имеем машину короткого замыкания и катушку и что мы ухитрились получить поля 270 000 гаусс в цилиндрическом объеме диаметром 1 сантиметр и высотой 4,5 сантиметра. Мы не смогли продвинуться дальше, так как катушка не выдерживала и разрушалась со страшным грохотом, что, несомненно, здорово бы позабавило Вас, если бы Вы могли это слышать. Мощность в цепи составляла 13,5 тысячи киловатт, что приблизительно равнялось общей мощности трех кембриджских электростанций взятых вместе. Случай этот оказался наиболее интересным из всех экспериментов… Теперь мы знаем, как выглядит дуга в 13 000 ампер». . Выясняется целый ряд деталей. Все даже лучше, чем я предполагал. Теперь могу отдохнуть. Хотя как раз завтра и послезавтра приезжают важные посетители.

Я переехал в колледж с понедельника и сегодня третий день как ночую. Первый раз за эти 4 1/ 2года я имею удобные комнаты, их у меня три. Две большие, примерно с папин кабинет, и одна спальня вроде твоей, уборная и учреждение для мытья посуды. Слава богу, комнаты теплые и прислуга, кажется, хорошая. Мебель пока не покупал, нету денег, взял напрокат.

Ну, пока! Всего хорошего, крепко тебя целую, моя родная. Не сердись, что так долго не писал, но ты понимаешь, что в эти дни решаются те вопросы, которые я задумал два года тому назад и все время работал над ними. […]

Кембридж, 12 февраля 1926

Дорогая моя Мама,

Меня очень огорчает, что ты себя плохо чувствуешь и, главное, что ты так неумеренно работаешь. Право, тебе надо раз навсегда умерить свою работу. Тише едешь — дальше будешь. Леня пишет, что у вас туго с деньгой. Дайте мне знать сразу, если очень туго, — я вышлю. А то ведь через полтора месяца я буду у вас в Питере и привезу с собой, так что подсоблю вам.

Теперь насчет моих дел. У меня, как видите, сейчас деловая пора, будет открытие лаборатории в марте [52] Магнитной лаборатории П. Л. Капицы в Кавендишской лаборатории. . Приедет Бальфур [53] Артур Джеймс Бальфур (1848—1930), английский государственный деятель, в 1902—1905 гг. был премьер-министром Великобритании. и еще целая свора крокодилов. Мне, по-видимому, придется говорить речь, потом производить демонстрации, а ты знаешь, как это неприятно делать при таком сборище народа. Вечером обед и все прочее. Все это время меня осаждают посетители, и к тому же очень важные. Все это не дает сосредоточиться на работе. Масса приемов и обедов в Кембридже самом занимает уйму времени.

Я еще, к тому же, читаю много докладов (два в этом семестре) и курс лекций.

Выеду я в Питер не позже 30 марта (это самое позднее, но, может быть, освобожусь и ранее). В Кембридже надо быть в первых числах мая, так как нельзя покидать лабораторию на более долгий срок. […]

Кембридж, 11 марта 1926

9-го было открытие моей лаборатории. Занятой и нервный день. Из шишек был лорд Бальфур. Он говорил речь. После него пришлось говорить мне. Не угодно ли на моем ломаном языке сразу после английского премьера, одного из лучших ораторов!

Вечером был большой обед в Тринити-колледж. Все сошло благополучно, было около 50—60 гостей. Подробности — когда приеду.

Я выезжаю между 20 и 26, как только приготовлю все здесь, чтобы работа не страдала за мое отсутствие. О дне своего выезда дам телеграмму. Ты немедленно сообщи его Семенову. Я очень занят и не могу много писать, да все равно скоро увидимся. Завтра еду в Лондон устраивать визы.

Кембридж, 22 мая 1926

20-го я приехал в Кембридж и сразу же погрузился в работу… Я провел один день в Геттингене, и там меня очень хорошо встретили. Сегодня приезжает Ланжевен из Парижа и пробудет неделю. Сейчас вообще много гостей здесь, в Кембридже, и это мешает работе. В июне (18-го) мне придется, по-видимому, поехать в Цюрих, где будет маленький конгресс по магнетизму и куда меня приглашают.

Крокодил меня встретил хорошо. Много расспрашивают, и приходится рассказывать. Очень странно очутиться опять в Кембридже, но я так соскучился по работе, что рад, что начинаю заниматься делами. Все путешествие я сделал без приключений. Только наш пароход затерло во льду, и мы шли часть пути с ледоколом. […]

Ну, пока! Всего хорошего, дорогая моя, целую тебя крепко. Поцелуй всех наших. Кланяйся друзьям и знакомым. Целую еще раз. Как приятно вспоминать свое пребывание на родине. Напиши, когда выезжает Колька…