Юрий Алексеев - Пути в незнаемое. Сборник двадцатый

Фактов для появления нового взгляда накопилось достаточно. В пятидесятых годах Бернштейн объединил их теорией, предложив совершенно новую идею: мозг активен. Мозг не пассивно воспринимает информацию из внешней среды и по сотням каналов временной связи отвечает на нее действием, но сам непрерывно создает прогнозы близкого будущего и планы — модели необходимых действий. Были сформулированы новые представления об управлении в живом организме, в частности — о непрерывном сообщении с места о ходе выполнения действия. (Без таких корректирующих сообщений ни одно действие не могло бы совершиться, достигнув цели, — теперь это прочно введенное в биологию инженерное понятие называется обратной связью.)

Эти ультрасовременные идеи кибернетики были сформулированы Н. Бернштейном еще в тридцатых годах.

Идеи физиологии активности стремительно обрастали подтверждениями. Их равно приносили кибернетики, занятые проблемами управления, и психофизиологи, ставившие эксперименты. В Московском университете в лаборатории Крушинского собаки и черепахи демонстрировали способность прогнозировать ближайшее будущее (безошибочно «вычисляли», куда приедет скрывшаяся из глаз кормушка с едой). Наличие в мозгу человека аппарата вероятностного прогнозирования убедительно показали в опытах психологи. Идеи активности мозга уже стали сегодня так очевидны, словно даже и не оспаривались никем еще два десятилетия назад.

Кажется, не будет преувеличением заметить, что развитие всего комплекса идей об активности живого мозга — может быть, самое существенное из всего, что достигнуто в последнее время в постижении его работы. И не случайно разные исследователи, строя теории и ставя эксперименты, очень разно разрабатывают эти идеи: со многих сторон подошли они почти одновременно к явлению грандиозному и не поддающемуся краткому взгляду; наблюдения, гипотезы и описания виденного, естественно, не могут совпадать.

В этом климате принципиально нового понимания работы мозга должна была и, естественно, родилась гипотеза о жизненно важной потребности живого мозга — активном поиске. Родилась и уже отстояла, кажется, в специальных дискуссиях свое место в перечне человеческих потребностей.

Ярко показанная исследователями жизненная необходимость для живого существа активного поиска — на уровне человека — тесно срастается, очевидно, с осознанной потребностью в наличии смысла существования, уже упомянутой в начале главы.

Я сознательно оставил напоследок (чтобы помнилась до последней главы) еще одну — по счету, но не по важности. Потребность в самоуважении. Потребность в ровном и уверенном ощущении, что ты не хуже (пусть не лучше) других. Потребность в чувстве собственной полноценности, правоте и справедливости своих слов и поступков, в высоком и неприкасаемом образе «я».

Как лаконичней обозначить важность потребностей в объяснении человеческих поступков? Может быть, просто цифрами? Не имеющими (казалось бы) никакого отношения к науке? Так вот, в настоящее время в Соединенных Штатах число специалистов-мотиваторов достигает семи тысяч человек, работающих в более чем восьмидесяти учреждениях, включая специальный институт психологического мотивирования. Да, конечно, большинство работ этих исследователей носит чисто прикладной характер, но собираемые ими сведения вливаются широким потоком в чистую науку, занятую изучением человеческого мышления и действия.

Мотивы могут противоречить друг другу, вступая в отношения конфликтные и неразрешимые (например, стремление к верховодству и потребность в моральном одобрении окружающих), — подобного рода столкновения наш мозг способен улаживать на уровне, сознанию недоступном (но об этом — специальная чуть позже глава). А пока что — мотив становится стимулом и пружиной действия, движущей основой поведения человека. Организует же поведение — разум. Этот клубок исследователи разматывают давно.

Умение измерить разум было и остается давней мечтой психологов, ибо самая возможность ввести число и меру — залог научного подхода к явлению. Предлагались многочисленные тесты для измерения возможностей разума, и сотни тысяч испытуемых (думаю, на самом деле — миллионы, но не знаю точных цифр и боюсь преувеличить) прошли через проверку на Ай-Кью — знаменитый (и пресловутый) «коэффициент интеллекта». Многие из этих тестов объединил психолог Векслер, создав «шкалу для измерения интеллекта взрослых». Сюда включаются и вопросы по общей осведомленности («При какой температуре кипит вода?» или — «Что такое периметр?»), и вопросы, связанные с общей понятливостью, житейским опытом, здравым смыслом, пониманием причин и целей различных действий и установлений, толкованием пословиц («Что вы сделаете, видя пожар дома?», например, или — «Почему следует платить налоги?»). И несложные арифметические задачи, решаемые устно и быстро, и просьба объяснить различные слова (обнаруживается не только словарный запас, но и такие черты, как резонерство, рационализм). Проверяются способности к абстрактному, понятийному мышлению (умение найти общий признак у называемых предметов или понятий: например, поэма и статья, или — похвала и наказание). Предлагаются рисунки, где следует найти недостающие элементы, складываются из кусочков разрезанные фигуры. И в результате дается общее определение интеллекта (в основе теста — итоги опроса двух тысяч испытуемых) — от «очень высокий» до «умственные дефекты», включая хорошую и плохую норму, а также отметку «средний».

И хотя широко распространился по миру этот тест, справедливы и множественные нарекания, общее в которых сводится к тому, что почти ничего не говорит об умственных способностях получаемый низкий коэффициент: просто не было, например, в житейском опыте испытуемого тех понятий, которые предложены ему были для разбора. А умен он между тем безусловно, и прекрасно это знают окружающие. И высокий коэффициент об уме свидетельствует мало. Знаменательна реплика психолога Термена, сказавшего, что подобное тестирование похоже на измерение электричества: никто не знает сокровенной сущности явления, но параметры успешно замеряют. В отношении электричества Термен безусловно прав, что же касается разума — увы. И психологи сегодня признаются в этом, остыв от первоначального увлечения. Вот недавние слова известной исследовательницы Тайлер, много лет посвятившей именно попыткам измерить разум: «Если попытаться охарактеризовать дух времени, то это восстание против господства методик Ай-Кью, которые доминировали в большей части двадцатого столетия, и против психологических понятий, основанных на этих методиках». О разнообразии житейского опыта, о богатстве словарного запаса, о широте круга понятий (что скажется на богатстве ассоциаций), безусловно, способен дать знать исследователю этот тест, но вот о разуме как таковом — не очень. Ибо никто пока не знает с достоверностью, что это такое разум, и способность решать узкопрофессиональные задачи — лишь одна из областей приложения этого великого, в разной степени присущего каждому дара создавать мысленно достоверную картину мира во всей его изменчивости, сложности и прихотливом сплетении обстоятельств. А затем — на основе картины этой — разрабатывать модели действия. В зависимости от степени понимания, глубины, трактовки и осмысления мы то восхищенно говорим об уме высоком, светлом и проницательном, то сострадательно молчим, чтоб не обидеть хорошего человека. В зависимости от умственного уровня, от неведомых разнообразных качеств ума из всего виденного, прочитанного, услышанного человеком делаются разные выводы, возникают разные толкования, пробуждаются несхожие отношения и совершаются непохожие действия.